Цветок лотоса - [21]

Кларк болезненно улыбнулся и передал трубу Кингу — помощнику Кука.

— Сэр, — отрывисто произнес Кинг, — вы не обратили внимания на топоры и дротики, которые сжимают безмолвные посланцы сатаны?

Кук поднес трубу к глазам. Да, он видит оружие. Спокойные, мужественные лица островитян не выражают ни страха, ни ненависти. Они спокойны, удивительно спокойны.

— Не беспокойтесь, сэр, — Дик повернулся к Кингу, — нам они не грозят преисподней. Пусть мне не встречать попутного ветра, если я не прав. Здешние туземцы, видно, миролюбивый народ, во всяком случае на нас они нападать не хотят, но они любопытны, дьявольски любопытны.

— Дик прав, — Кларк медленно пошел в каюту, а Кинг презрительно повел плечами. Он не мог понять, почему капитан Кук позволяет Дику при офицерах высказывать свои суждения. «Конечно, он полезный матрос, он знает много языков, обучен лучше других, но все же…» Флотилия лодок разделилась и стала обходить корабль. Кинг резко повернулся к Куку:

— Не кажется ли вам, сэр, что это уж слишком. Туземцы обходят нас, а так как это не привидения, не стоит ли пугнуть их?

Кук не ответил, мозг лихорадочно работал: «Чего они хотят?». Матросы с затаенным страхом наблюдали, как лодки окружали корабль, — чего они хотят?

Было удивительно тихо, так тихо, что становилось жутко. Лодки не пытались пристать к борту. На расстоянии проходило безмолвное знакомство.

Вдруг одна лодка подошла к якорному канату, островитянин, удивленно качая головой, потрогал канат рукой и стал старательно его пилить каким-то инструментом. Канат не поддавался, островитянин потянул его и, отчаявшись понять, что это за штука, отплыл назад.

Кук нервно сжал подзорную трубу, так что побелели кончики пальцев. Кинг приблизился к капитану:

— Я считал бы уместным, сэр, дать команду зарядить пушки.

— Отдайте приказ. — Кук подошел к самому борту. Лодки теснее окружили корабль. Островитяне, показывая на Кука, громко закричали «Лоно!» и пали ниц.

Вот они поднялись, и теперь над океаном зазвучала какая-то удивительно мелодичная громкая песня, похожая не то на воинственный марш, не то на гимн.

— Окати меня волной, — старался перекричать певцов Дик, — если это не гимн в вашу честь, капитан! Мне знакомы некоторые слова, я слышал их на юге, у земли каменных чудищ. Это вам они кричали Лоно! Что вы хотите делать, капитан?

Но Кук не слышал матроса, он повернулся к Кингу и приказал бомбардирам открыть огонь, взяв прицел дальше лодок.

— Я только попугаю их, — решил Кук.

Раздался выстрел, дым на мгновение закрыл океан, остров и лодки.

— Сейчас разбегутся! — воскликнул Кинг и поднес подзорную трубу.

Через минуту он подал ее Куку.

— Посмотрите сами, сэр, я ничего не понимаю.

Лодки стояли на месте, а сидящие в них громко и радостно кричали уже знакомое короткое слово — Лоно!

Кук был недоволен собой. Нервы не выдержали! Он приказал разрядить орудия и быстро ушел в каюту.

К вечеру лодки возвратились к берегу, и Кук вызвал к себе всех офицеров.

— Господа, — Кук подошел к карте, лежавшей на столе и ткнул пальцем в точку севернее Камчатки, — мы идем сюда, к проливу Беринга. У нас мало времени, и мы не можем задерживаться здесь, у этих неизвестных островов, как бы благословенны они ни были. Нам предстоит трудный путь, мы можем больше нигде не встретить людей, пресной воды и пищи. Как бы ни было неудачно первое знакомство с островитянами, только здесь мы можем пополнить запасы пресной воды и провианта.

— На этих островах, сэр? — язвительно заметил Кинг.

— Да, на этих островах, сэр, которые так напугали вас, — Кук раздраженно посмотрел на своего помощника. — Именно здесь, господа, на этих островах. Черт возьми, они никак еще не названы. Я предлагаю назвать их Сандвичевыми островами, в честь сэра лорда адмиралтейства Британии Сандвича. Господа офицеры не возражают? — Кук посмотрел на собравшихся, те сосредоточенно разглядывали карту и кивком головы выразили свое согласие. — Итак, господа, завтра с утра приготовьте бусы, гребешки, иглы, кольца для обмена с туземцами. Если они не пришлют своих послов на борт, я сам с Диком и кем-либо из вас, господа, сойду на берег.

В опрокинутой чаше ночного тропического неба ярко горели звезды, а на берегу в жилищах не гасли светильники, и до рассвета люди толковали о событиях прошедшего дня. Один Камеамеа еще ничего толком не знал, но он умел ждать. Он терпеливо ждал Коа.

Вздремнув на миг, Камеамеа очнулся от легкого шороха. Открыл глаза. В почтительной позе Коа стоял перед алием, а слова так и вертелись на кончике языка.

Камеамеа улыбнулся:

— Ты, видно, был и в доме правителя и у верховного владыки духов? Рассказывай, я долго жду тебя.

— Да, повелитель, я был у толстого Торреобоя (тут Камеамеа усмехнулся: никто на острове так не называл вслух правителя, но в доме алия люди становились смелее) и великого владыки духов, я подходил к большим лодкам, которых раньше не встречал в океане, и видел на них людей с белой кожей, такой, какая была у великого Лоно. Они из толстого черного бревна пустили в океан огонь, и все наши люди кричали «Лоно!». О Лоно говорили у толстого Торреобоя и у верховного жреца. «Завтра день Лоно! Завтра Лоно вернется к нам. Он прибыл на двух больших лодках и с ним вся его семья — охана!» — так сказал великий владыка духов, а потом запел легенду, которую повелитель сам знает, легенду о Лоно. Я все сказал, повелитель, но я ничего не понимаю. Я видел на лодках людей с белой кожей, разве они боги?