Цветок из Кирены - [3]
Никто не знает ответа. Множество ученых ломало голову над этой проблемой. Появлялись научные труды, рождались сотни всевозможных гипотез. Но никому не удавалось разгадать тайну сильфия.
Линней считал, что сильфий сродни американскому компасному растению. У этого растения соцветие — корзинка; теперь же утвердилось мнение, что сильфий надо относить к зонтичным. Среди представителей семейства зонтичных называли нартекс, родственный персидской асса фетиде[3], которая еще в этом веке импортировалась в аптеки нашей страны и продавалась под названием «чертова кала». В числе кандидатов была также гарганская тапсия[4], но большинство исследователей ныне сходится на том, что сильфий принадлежал к роду ферула.
И все же полной уверенности ни у кого нет.
А вот мне кажется, что я сегодня ночью спала на сильфии!
ЧАРЫ СИЛЬФИЯ
Впервые я услышала про удивительный цветок из Кирены года четыре назад. Наша соотечественница, профессор ботаники в Каире Виви Текхольм так увлекательно рассказывала о нем, что сильфий сразу меня пленил.
И конечно же, у меня, неисправимой оптимистки, помешанной на цветах, родилась мечта когда-нибудь попасть в Ливию и отыскать цветок, потерявшийся около двух тысяч лет назад. Ведь не могло же растение, которое водилось в таком изобилии, бесследно исчезнуть с лица земли! Не может быть, чтобы ветер не занес в какую-нибудь расселину одно-два семени от последнего или предпоследнего из стоявших на виду растений! И выросли там новые сильфии, надежно укрытые от глаз ботаников. Я была в этом совершенно убеждена.
Но другие цветы и другие страны все время отвлекали меня. Вот почему прошло четыре года, прежде чем я осуществила свою мечту и отправилась в Ливию искать заветное растение, которое древние греки называли сильфием, а римляне — лазером или лазерпициумом.
Годом раньше я вместе с дочерью, Катериной, возвращалась на своем «лендровере» из трехмесячного путешествия по оазисам Египта. И так как дочь моя совершенно равнодушна к ботанике, я поклялась ей, что мы не будем тратить время на цветы, а вместо этого посвятим час или два ближайшему пляжу.
Осталась позади граница между Египтом и Ливией. Ночь мы провели в «лендровере», поскольку выяснилось, что стоимость номеров в ливийских гостиницах не укладывается в наш бюджет.
Мы приближались к древним развалинам Аполлонии и Кирены, Катерина сидела за рулем, кругом простирались изумительные ландшафты.
И тут, километрах в пятидесяти к востоку от Аполлонии, у меня вдруг вырвался восторженный крик:
— Катерина! Ты видела? Посмотри на вон тот цветок у обочины!
Моя дочь рассеянно взглянула на цветок.
— Ну и что? Обыкновенный укроп, — заключила она с присущей молодости безапелляционностью.
Зонтик укропа был одним из немногих отличительных признаков семейства зонтичных, знакомых ей по шведской кухне. А растение на обочине в самом деле желтыми соцветиями напоминало укроп.
Впрочем, мы уже отъехали от него на несколько километров. У Катерины на уме был только пляж, и она не подумала сбавить скорость.
— Никакой это не укроп, — пробормотала я. — По-моему, это был сильфий. Во всяком случае, его близкий родственник.
— Угу, — отозвалась Катерина.
— Теофраст писал лет за триста до нашей эры, что впервые сильфий появился, вероятно, за семь лет до основания Кирены, в 631 году. Тоже до нашей эры.
— Подумаешь, — пробурчала моя равнодушная дочь. — Бьюсь об заклад, что люди каменного века в Швеции в это время уже собирали ромашки.
Попробуй, удиви чем-нибудь такого ребенка.
— Но ромашка и сильфий разные вещи, — не унималась я. — Сильфий продавался на вес золота. Он исцелял от всех недугов, да к тому же придавал силы, омолаживал…
Катерина искоса глянула на меня, и я поняла, что мне нужен не один килограмм сильфия.
— А, это тот самый цветок, о котором ты без конца толкуешь. Но ведь ты сама говорила, что он исчез с лица земли. Так как же он мог появиться на обочине, у самой дороги. Вон их тут сколько. Погляди, целое поле, сотни штук!
В самом деле! Целое поле — огромные желтые соцветия, рассеченные листья, стебель обнимают широкие влагалища…
— Катерина, милая, остановись, умоляю тебя. Только на пять минут, чтобы я успела заложить один цветок в пресс и сделать несколько снимков. А я обещаю два часа молчать,'как рыба, пока ты будешь загорать на следующем пляже.
Для меня нет более тоскливого занятия, чем валяться на пляже. Катерина обреченно вздохнула, свернула к обочине и остановила машину.
Растения были высотой с метр и не помещались целиком в пресс. К тому же выдернуть растение из земли с корнем оказалось мне не под силу. И я поневоле ограничилась тем, что уложила его по частям между промокательной бумагой в прессе. Отдельно соцветие, отдельно перистый лист, отдельно влагалище. Наскоро было сделано несколько снимков, весьма нечетких, как выяснилось, когда я проявила пленку в Стокгольме.
Под Аполлонией мы нашли место для купания, потом направились в горы по извилистой дороге, в окружении прекраснейших ландшафтов. Всюду было видно зонтичное растение, и я все более убеждалась, что это какая-то ферула, а значит, по меньшей мере близкий родич сильфия греков и лазерпициума римлян.
Название книги говорит само за себя. Это короткие рассказы об интересных случаях, связанных с путешествиями, произошедших с 1996 по 2009 год – с тех пор, как я начала путешествовать автостопом. Какой у меня стаж сейчас – трудно сказать, бросила считать после четвертого экватора (экватор равняется 40 000 км). По меркам нашей тусовки, за рубежом я бывала мало: только половина стран Европы, США и Китай, да и по СНГ путешествую не так много – уже больше половины времени сижу дома. Но в поездках, да и не только, случалось такое, чем стоит поделиться.
Анна Чайковская пишет о Будапеште как о городе замершего времени. Здешний календарь мог бы остановиться на 1896-м. В тот год страна отмечала Тысячелетие, дела шли отменно, Будапешт был одной из двух столиц Австро-Венгрии, азартно соперничал с императорской Веной и, несмотря ни на какие трудности, разочарования и неудачи, имел основания видеть будущее в светлых тонах. Книга о Будапеште уже поэтому – о временах «прекрасной эпохи», о тех годах, когда ничто не предвещало ни 1914, ни 1920 года, ни того, что за ними последовало.
Как получить бесплатное образование? Как купить или снять жилье? Как получить вид на жительство и устроиться на работу? Как почувствовать вкус северной кухни? Как выйти замуж или жениться в Финляндии? В книге вы прочтете обо всем этом и о многом другом!Известный тележурналист Андрей Шилов уже пятнадцать лет рассказывает о Финляндии в российских средствах массовой информации, а последние годы бывает там даже чаще, чем в России, — ведь там живет его семья.Здесь вы найдете наблюдения и советы живущих в Финляндии русских и финнов, губернаторов, риелторов, мэров, учителей, полицейских и пенсионеров.
Центральная Африка — один из самых труднодоступных районов земного шара, и экспедиции туда всегда сопряжены с колоссальными трудностями. Английский путешественник доктор Самюэль Фергюсон предлагает поистине революционный метод исследования этих территорий и вместе с двумя спутниками отправляется в путешествие над центральной Африкой на воздушном шаре, желая связать воедино открытия предыдущих экспедиций…
В данном блоке Яша и Серега отправляются, как обычно, в Гурзуф, но их, так же, как обычно, скидывают с поезда раньше. Яша размышляет о сущности бытия и делится своими естественнонаучными наблюдениями за популяцией кроликов. Здесь же нашла свое законное место знаменитая история шарикового дезодоранта. В финале мы видим, как попытки выстроить собственный уникальный язык порой приводят путешественников к двусмысленным жизненным коллизиям.Автор не ставит себе целью развеселить читателя: один и тот же момент может показаться кому-то смешным, кому-то серьезным.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга Люндквиста «Люди в джунглях» посвящена одному из ранних периодов (1934–1939 гг.) пребывания автора на самом большом, но малонаселенном острове Индонезии — Борнео.
Сборник включает отрывки из путевых записок таджикских, русских, украинских и грузинских путешественников, побывавших в странах Африки с XI по 40-е годы XIX в.
В этой книге писатель Э. Брагинский, автор многих комедийных повестей и сценариев («Берегись автомобиля», «Зигзаг удачи» и др.), передает свои впечатления от поездки по Индии. В живой, доступной форме он рассказывает о различных сторонах ее жизни, культуре, быте.
Хроника мореплавании в Тихом океане изобилует захватывающими эпизодами, удивительными и нередко драматическими приключениями. Но в этой летописи история путешествия английского судна «Баунти» представляет собой, пожалуй, самую яркую страницу. Здесь нет необходимости излагать ход событий: читатель найдет превосходный рассказ об этом плавании в предлагаемой книге.