Цветные Стаи - [31]

– Так и есть, они все двуличные, – закивала Яшма, пуская кольца дыма. – Знаешь, я ведь с девяти лет шатаюсь между тремя островами, наблюдаю за жителями. Среди оранжевых меня не признали из-за моего происхождения: у них ведь страшные заморочки насчет цвета кожи! А вот желтые приняли меня, как свою. Желтые, они хоть и пьяницы, но зато люди сердца. А вот оранжевые… никогда не знаешь, что у них на уме. Они слишком многое оправдывают своей верой, а не чувствами и убеждениями. Вот хочешь ты есть рыбу – так ешь! Зачем отказывать себе в удовольствии, если от него никому не будет хуже? – она вопросительно посмотрела на меня, как будто я мог дать ей вразумительный ответ. – Как можно доверять людям, которые так делают?

– Не ожидал, что тебя трогают такие вещи, – я удивленно покосился на Яшму. – Ты, оказывается, философ!

– Я просто люблю рыбу, – хмыкнула Яшма, расчесывая пальцами свои волосы.

Я молча обдумывал услышанное, пока не наткнулся на интересную мысль.

– Ты сказала, с девяти лет плаваешь между островами? – я удивленно взглянул на Яшму. – Ты что, в девять кого-то убила и загремела на Огузок?

– Умнее ничего не придумал? – Яшма усмехнулась. – Я родилась на Огузке. Пятое поколение людей, живущих на свалке под солнцем. Прошу любить и жаловать! – она взмахнула рукой, представляя себя.

– Пятое поколение!? – я ушам своим не верил. – Как такое может быть!? Да еще и на острове убийц? Я слышал, там не живут дольше двух-трех лет!

– Оооо… это отличная история! Ты ведь любишь истории, да? Как говорила моя бабушка, усаживайся поудобнее! – Яшма усмехнулась, хорошенько набила трубку и начала свой рассказ. – Дело в том, что моей прабабкой была женщина, тренирующая лучших стражников Остова. С нее-то все и началось. Тигровая Акула, так ее прозвали, попала на Огузок за убийство и забеременела от местного. Она была настоящим бойцом и не могла допустить, чтобы ее единственный сын погиб в сражении на арене: она сделала из него прирожденного убийцу. К двенадцати годам он мог уложить взрослого мужчину. Потом она нашла ему молодую невесту, тоже родившуюся на Огузке, и занялась внуками. Дальше все пошло по семейной традиции: женщины рано рожали, причем только от местных, и хорошо обучали своих детей. Так у нас появилась своя порода превосходных убийц. С нашей семьи взяли пример другие, так что среди красных много таких, как я… Но я – все равно лучше, потому что являюсь прямым потомком Акулы. К тому же, мое тело в десятки раз выносливее, чем у обычных людей: поколений больше!

– И стражники просто закрывали глаза на эту… селекцию?

– Пф! Они помогали нам! – фыркнула Яшма. – На каждый бой знать делает ставки, они выигрывают на нас огромные деньги! Конечно же, они помогали потомкам Акулы. Мне мои покровители в детстве даже еду отдельно присылали, чтобы после тренировок мышцы крепли быстрее, чем у других! – Яшма гордо ударила себя по напряженному предплечью. – Скажи, ты хоть где-то видел нечто подобное, а? Крепче металла!

– Нет, не видел, – признался я.

Получается, Яшма – плод амбиций одной стражницы, которая сыграла на жадности правительства и сделала свой род бессмертным? Должно быть, это была великая женщина! Решиться на такой эксперимент и получить в итоге человека, полностью приспособленного к жизни в изменившемся мире… если бы хотя бы у трети людей с Остова было столько же отваги, человечеству уже не нужно было бы никакое правительство, которое на все устанавливает свои правила «во имя безопасности». Мы были бы сами по себе, жили так, как нам хочется… так, как жили древние люди на суше.

Я крепко задумался над всем этим и, наверное, просидел несколько минут, не шевелясь. Опомнился я только когда Яшма встала и «нечаянно» пихнула меня, так что я чуть не упал в воду.

– Чего замер-то? – спросила она.

– Твоя история заставила меня задуматься. Ведь ты, наверное, единственная, кто живет на Огузке, как дома. Я имею ввиду, этот мир – он для тебя безопасен, – я посмотрел на нее, не скрывая восхищения. – Тебе не надо прятаться под землей, как другим, и мучиться от ядов не приходится! Ты по-настоящему свободна.

Яшма слегка оторопела от моих слов, даже ответила не сразу.

– Я не свободна, – вдруг сказала она, задумчиво проведя рукой по волосам. Луна хорошо освещала ее посерьезневшее лицо. – Хочу я или нет, я буду драться на арене, пока не ослабею от старости настолько, что меня смогут победить. Не такой жизни я бы хотела для своих потомков. Я бы хотела, чтобы они жили, как оранжевые.

– Я тоже хотел бы этого… – я согласно кивнул, ошарашенный новыми мыслями.

Слова Яшмы глубоко запали мне в душу, передо мной как будто открылся новый горизонт, я вдруг осознал, чего хотел от жизни все это время.

Я хотел, чтобы люди здесь свободно и независимо от правительства, сами добывали себе еду и обеспечивали, выбирали, кем им быть и что делать, могли любить и заводить семью, не боясь, что их детей заберут «на благо колонии»… Вот что было бы настоящей жизнью для всех нас.

Яшма некрасиво хрюкнула и засмеялась, убив всю поэтичность момента.

– Это что, предложение? – выдавила она сквозь смех.

– Честно говоря, я привык к тому, что женщины выглядят по-другому, – я позволил себе недовольно поморщиться, глядя на ее мускулистые руки.