Цветные миры - [42]

— Чепуха! Мы не способны позаботиться даже о себе, не говоря уже о белых американцах.

— Я не согласна с этим. Одни из наших негров когда-то видел в своих мечтах «талантливых десять процентов», иначе говоря, образованных и идейных людей, которые посвятили бы свой труд делу социального прогресса не только окружающей их узкой среды, но и всего мира.

— Нечто вроде группы диктаторов?

— Да, но он имел в виду не диктатуру пролетариата, потому что не понимал тогда целей промышленных рабочих. Если бы он их понимал, то, возможно, пошел бы иным путем. Его «талантливые десять процентов», как он их себе представлял, слишком часто становились кучкой эгоистических стяжателен.

— Ведь именно о «талантливых десяти процентах» и думал Бургхардт, когда после первой мировой войны созывал панафриканские конгрессы?

— Нет, не только о них. По-моему, Бургхардту хотелось, чтобы негры поняли, что существует более широкий цветной мир с целым рядом своих собственных проблем. Его план заинтересовал даже Азию, включая Индию и Индокитай. Китайцы внимательно к нему прислушивались. Но ей он, ни деятели этих стран не смели надеяться на то, что получат возможность сотрудничать с миром белых. В то время этот мир казался слишком эгоцентричным.

— А разве это не так и поныне? — с улыбкой спросил Мансарт, поднявшись, чтобы уйти.

Джин ответила:

— Нет, не совсем так. Существует рабочее движение в Англии, французское искусство и Советская Россия со своей мечтой. В ближайшем будущем Англии придется освободить Индию, и та протянет нам руку. Нынешний мир меняется буквально на глазах.

Время от времени Джин на своих занятиях в классе возвращалась к роли негров в промышленности. Перед первой мировой войной в результате концентрации капитала и роста монополий квалифицированные негритянские рабочие были в значительной мере вытеснены из табачной промышленности, черной металлургии и рудников, с лесоразработок и транспортных предприятий. Неграм все чаще навязывали подсобную работу или роль домашней прислуги с минимальной оплатой труда и самыми неблагоприятными условиями работы. На новые текстильные, химические и иные предприятия негры почти не принимались. Подобно тому как некогда рабовладение вытеснило белых бедняков из высокодоходных отраслей сельского хозяйства, так отмена рабства стала теперь препятствием для вовлечения негров в развивающуюся промышленность, С другой стороны, падение доходов в сельском хозяйстве во всем мире низвело массы черных фермеров до уровня безземельных арендаторов и поденщиков. Одно время казалось, что первая мировая война и период послевоенного бума открыли для негров новую перспективу. Два миллиона черных рабочих двинулось на Север, чтобы делать чугун и варить сталь, изготовлять автомобиля, консервировать мясо, строить дома и выполнять любую тяжелую работу на фабриках и заводах. Они столкнулись там с закрытыми для них профсоюзами, которые прижали их к стене и обрекли на нищенскую зарплату, лишали их жилищ и устраивали над ними зверские расправы. А затем на страну обрушился кризис.

В годы кризиса как белые, так и негритянские рабочие теряли работу, не могли платить по закладным за фермы и дома и проедали свои скудные сбережения. Но для негритянских рабочих дело обстояло во много раз хуже. Их потери были значительнее и носили более постоянный характер; негритянских рабочих начали увольнять еще до того, как кризис достиг своего апогея. Безработица и снижение зарплаты ударили по черным рабочим раньше, длились дольше и достигли наибольших размеров. В сельской местности Юга обучение негров в школах почти полностью прекратилось, а в южных городах число негритянских школ было настолько урезано, что ученики буквально задыхались от тесноты.

Кроме того, местная и федеральная помощь оказывалась неграм в последнюю очередь. Местная белая администрация помогала прежде всего белому безработному и голодающему белому ребенку, потому что считала их своими собратьями, а на негра смотрела как на существо низшего порядка. Затем с помощью Нового курса началось экономическое оздоровление страны. Был создан Конгресс производственных профсоюзов. Негры вступи ли в ряды профсоюзов и вместе со всей страной, казалось, шли к новому будущему. Однако это будущее было связано с развитием негритянского движения, которое Джон и должна была теперь изучить.

Глава восьмая «Свободный Север»

Владелец негритянской еженедельной газеты «Нью-Йорк эйдж» с хмурым видом оторвался от гроссбуха.

— Джек, — сказал он, — я вынужден перевести вас на рекламные объявления. Работать будете без жалованья, на процентах.

— Вы же знаете, что я не смогу прожить на проценты от объявлений, — ответил Джек.

— Почему? Вам известно, сколько платят рекламодатели?

— Да, но они платят за счет будущих покупателей, а негритянские еженедельники не приносят им клиентуры, — возразил Джек. — Все негритянские газеты — и «Фридом джорнэл» Руссворма, издававшаяся в 1827 году, и «Норс стар» Фреда Дугласа — в 1847 году, и двадцать четыре другие негритянские газеты до Гражданской войны, и сотни других, выходивших потом, — все они активно боролись в первую очередь за освобождение и интересы негров. Эта цель была и остается прекрасной, и я готов трудиться ради нее не покладая рук. Но белые коммерсанты, торгующие табаком, спиртными напитками, продовольствием или одеждой, преследуют иные цели. Они не станут давать нам таких объявлений, которые с избытком окупили бы газетные расходы, как это делается в газетах белых. Вам это известно не хуже меня. Но мы могли бы кое-что предпринять, используя опыт «Крайсиса». Давайте расширим информацию о неграх, будем печатать их портреты и тем самым привлечем больше негритянских читателей.