Цветной бульвар - [4]

Но что-то же он выгнал… или вынул…

Теперь у нас в Москве – не прежний дух.

Тебе, мой ангел, не четыре года —

Когда кругом летает светлый пух,

А мы идем в Макдоналдс,

Там – свобода!

Прости, мой милый, маме простоту.

И папе тоже. И сестру, и брата.

И бабушкину вспомни красоту.

Такие были девочки с Арбата.

09.06.2013

На даче были, господи прости…

На даче хорошо. Кусты и птицы.

Возьми себя за шкирку, укроти.

Побудь щенком крота, его кротицы.

Включаем электричество и газ.

Чуть морщась, подметем помет мышиный.

Руины? Нет, мы не опустим глаз.

Не побежим сейчас же за машиной.

Все наклонилось. Тяжесть лопухов,

Укромные орешники да елки.

Едва отыщешь музыку стихов —

Как старые журналы спрыгнут с полки.

А их-то и придется избегать.

Все эти «Огоньки» и «Иностранки»…

Не хочется на них и посягать,

Как солью посыпать былые ранки.

Хоть небольшие… крови-то и нет.

Здесь крови нет. Но комары – на диво.

Лет через тридцать будет интернет.

А наше время было нерадиво.

10.06.2013

Не бегать же, суставами хрустя?

Не заливать же милый дом слезами —

Когда почти что взрослое дитя

Уходит и идет сдавать экзамен…

Экзамены нелегкие в Москве.

Когда-то тоже было туговато.

Москва тебе – не завтрак на траве…

И не растительного пуха вата.

Состарилась теперь моя Москва.

Вот у меня такая же собака…

Подслеповат, но вроде голова

Работает. Работает, однако.

Экзамены… едва ли помогу.

Хоть что-то соберу ему в дорогу.

И подожду его на берегу,

Среди людей ваганьковских, ей-богу.

* * *

…Дитя пришло, почти ликуя.

Над головой его, бликуя,

Посверкивал зеленый луч.

Побрякивал в кармане ключ.

Дитя сменило майку свежу…

Уж мне казалось, что я брежу…

Айфон зажало в кулаке —

Да и исчезло вдалеке.

Таких оттенков был экзамен,

Чтобы вздохнуть под вечер:

Амен!..

13.06.2013

Взяла таких ванильных белых роз…

Вся дюжина моя. И сверху ирис.

И вышла из ночных тревожных грез.

И небо надо мной

Висело, ширясь.

Висело, невеселое мое.

Топорщилось июньскими

Глазами.

Вот кладбище, а вот и забытье.

Прошли насквозь, но уголки срезали.

В июне есть такой приметный день,

Когда я обмираю, как мембрана.

Как от себя отброшенная тень.

Ну а коньки – пока отбросить рано.

И вот я отправляюсь – без коньков,

Но с розами, и ирисы наружу.

Такой уж это день. Каков?

Таков.

И, как всегда, я мучаюсь и трушу.

Не трусь, малютка.

Русь – она правей.

Она глядит нещипаною павой.

А ты опять о том, как соловей

Сегодня пел в кустах над Окуджавой.

Страстной бульвар

20.06.2013

..У собак легчайшая походка.

Легче, чем у бабочек, у птиц.

От братоубийства до потопа.

До размокших кружевных страниц.

От кухонных запахов – до банных.

Вплоть до аромата бельевой.

До младенцев шумных, богоданных —

Собранных в гостиной, в игровой.

…Вот идет легко, как император —

Хоть и в тяжкой упряжи из кож.

Человечьих душ аккумулятор.

Агнец, что на ангела похож.

Этой самой поступи воздушной

Как могу не слышать отголос,

Если мне в последней ночи душной —

Без собаки мерзнуть довелось…

22.06.2013

Отнесите мое письмо

Тому – кому оно не придет само.

Да, одной из моих мечт

Было сделать одну из почт

Такой – чтоб была там бессильна речь.

И, возможно, всесильна ночь.

Отвезите мое письмо

Туда – куда оно не придет само.

Мне самой уже все равно

Ямщиком служить не дано.

22.06.2013

Давно. Давно. Давно.

Сто двадцать лет тому.

Оно. Оно. Оно.

Ей страшно. И ему.

Дымится полоса.

Страна мужей и жен —

Где всяк на полчаса

Разъят, разоружен,

…Невыносимо гол,

Неприхотлив, как галл.

Умел бы – не ушел.

Умел бы лгать – солгал…

В те прежние года

Никто не думал лгать.

Мы верили тогда,

Что надо избегать —

Позорной левизны,

Тяжелой правоты.

Ни мужа, ни жены.

Теперь скажу – понты.

Без воздуха, во мгле

Сто двадцать лет живу.

Не знаю, кто во мне

Колеблет тетиву…

Бывает, что стрела

Перечеркнет строку,

Сама я не смогла.

И больше не смогу.

* * *

Мой бедный.

Тяжелы твои дела.

…а было дело – я тебя взяла,

Малюсенького, месяцев пяти,

Чтобы скорей на дачу отвезти…

Чтоб радовались дети,

Мой отец —

Тебе, мой толстолапый молодец.

…Давно когда-то, догадал же черт,

Меня попасть в один аэропорт.

Расхристанной, зареванной, во сне…

Такой в тот год любовь явилась мне.

Явилась – и изгрызла мне лицо.

И ела на глазах мое мясцо.

Как темный зверь, как небольшой шакал,

Который в темноте меня искал.

И вот, в далеком аэропорту,

Когда я заступила за черту,

Такого я увидела щенка,

Что онемели сердце и щека…

Такой был медвежонок тот щенок,

Так славно ковылял у самых ног…

И села я на пол еще в слезах,

А встала – было олово в глазах.

Да, олово. Я с ним живу давно.

Готовлю с ним обед. Иду в кино.

Особенно кино… но тот щенок —

Он был отец, и муж, да и сынок.

Прошла эпоха. Он на небесах.

И, как овчарка, умер на часах.

И я взяла второго, не смогла

Без этого овчинного тепла.

Теперь и он… уже почти что там.

У нас кардиограмма – не фонтан.

У нас одышка, тяжкий, вялый ход.

Над нами оловянный небосвод.

…живут же как то…

Научусь еще.

Последнее пушистое плечо.

* * *

Все подросли. Все выросли в семье.

Какой-то ужас – все, одновременно.

И что ж теперя, что ли, о себе

Подумать, что ль, коленопреклоненно?..

Все справились с задачей.

Только я…

Все хлюпаю, не выучив уроки…

Они успели. Даже колотья

В боку – не наступили сроки.

А я была такою в их года…

Я в тридцать лет —

О, я была такою…

Мужчине объяснялась без стыда.