Цветной бульвар - [12]

Шрифт
Интервал
Невозможная для меня…
Ты уж лучше успей до полночи,
До полуночи, до поры…
Когда пальцы мои наполнятся
Тьмой и сумерками игры.
Эта третья жизнь половинная,
А все прочие – не видны.
Как тональность неуловимая —
Для последней моей струны.

22.12.2013

В основном – конечно же, поздно.
Но я помню, как ВВПознер,
Звал меня для своих программ.
А тогда мы могли в эфире
Говорить обо всем, что в мире…
Что ни есть – просто стыд и срам.
Я надеюсь, что мне простили.
Там сидел посол Палестины.
Там Израиля был посол.
И Ястржембский – пошел, пошел…
И все это катилось, длилось.
Я ужаснейше разозлилась.
Под тяжелый вопрос – Чечня —
Не смогли удержать меня…
Я сказала: Израиль – это
Чистый пламень добра и света.
Палестина – гора камней.
Тыщу лет, от начала дней.
Что я помню, чего там было?
Если честно, то я забыла
Оловянный их юморок.
Но ведь я-то была – пророк.
Через день уже было поздно.
Через день уже ВВПознер
Понял все: что шутили зря…
Ни хорошие, ни плохие,
Мы умеем созвать стихии.
Это было ТО сентября.
И хотя мне чеченцы кивали
У прилавков и на вокзале,
Головы не сносил Нью-Йорк.
Со зверьем невозможен торг.
Отчего я сегодня это?
Кто тут луч и добра и света?
Кто икона, мегазвезда?
Но мой папа был жив тогда.
И сегодня я помню папу —
Ходорковского по этапу
Протащили тогда уже,
Но на первом лишь этаже…
И мой папочка, видя это,
Говорил мне в то злое лето:
Как тут больно… огнем гори…
Но ведь он же красив, смотри!..

24.12.2013

Ничего, что я заплутала?
Ничего, что не говорю?
Я недавно во сне летала.
И немного еще парю.
Правда, это было больнично,
И задействован был наркоз.
Но, ей-богу же, непривычно —
Среди бабочек и стрекоз.
Было густо, как в океане.
Было пусто, был край Земли.
Но и кролики мне кивали,
И цыплята за мною шли.
И еще одного видала,
И могу рассказать теперь…
Он сказал: «Ты чего рыдала?
Заходи. Тут открыта дверь».

28.12.2013

Как надоели мелкие дела…
Осточертели лишние детали.
А часики ходить не перестали,
И из метро – в метро все шли тела…
Усталые тяжелые тела,
Друзья мои, ничуть не боевые.
Садовые, лесные, полевые.
Москва их обманула, провела.
Что стоит человека провести?
Да ничего на свете проще нету.
Он таракана – примет за монету.
Пойдет искать, сочтя до десяти…
До десяти неявных единиц…
До тыщи пленниц…
Тыщ до трех племянниц…
Он по команде тихо ляжет ниц,
Чуть оглянувшись на окрестных пьяниц,
А те лежат…
Сложившись в штабеля.
Для них зима —
Тяжелый выпуск лета.
Да где ж ты есть,
Московская земля?
Неужто ты, скажи,
И вправду – это?..

30.12.2013

Не знаю, как дальше будет.
С трудом вспоминаю, как было.
Пожалуй, что все-таки прежде —
было повеселей.
Никто никого не судит.
Там тонны детского мыла.
Практически отсутствует уксус.
Совсем не в ходу елей.
Пыла, говоришь, пыла?
Но ты так и не побывала в Прадо.
Ты не была в Дордони.
В Венеции – лишь разок.
А полночь уже пробило.
И вот тебе твоя правда.
Она вся тут, на ладони.
Пискляв ее голосок.
Пронзителен, неудобен.
Щекочуще неуютен.
И там и сям не бывала —
А все-таки мне везло.
И помню, что дом был скуден.
И день нехорош и смутен.
Но я свое напевала.
И время за мною шло.

31.12.2013

Собака летает по дому, как демон.
И ест мандарины, и щиплет цветы.
И кажется – все это только затем он,
Что я – это я же.
А ты – это ты.
Какое печальное время, однако…
протертое просто,
хоть штопай, хоть шей…
Но вот же, по дому
Летает собака —
Язык развевается,
Рот до ушей.
А я почему не могу, интересно,
Метаться, как фурия,
Глядя в окно?..
Да заняты уж
И диваны и кресла —
Все той же собакой…
Повсюду – оно.
2014

03.01.2014

Ну что? Я посмотрела «Жизнь Адели»…
Все как всегда, ребята перебдели…
Обиделись на что-то, дурачки.
Не розовые, стало быть, очки.
Я и сама… ждала и не решалась.
На край села сбежав,
В комок зажалась…
И думала печальное: «Ну вот,
Сейчас покажут эдакие ласки…
Шехерезаде снившиеся сказки…
Где европейца сдержанного рвет…»
Но не рвало. Нисколечко, ни капли.
Весь зал сидел – так, словно на спектакле.
Не шевелясь, не дрогнув, ни гугу…
И в тонком месте – ну никто не вякал…
Не хохотал, не скрежетал, не плакал.
Вот я-то, например, так не могу.
А я и плакала. И сомневалась…
Была одна. В пальто. Не раздевалась.
Пила водицу. Все же три часа…
Но хорошо мне было, вот ведь братцы.
Там все так просто!
Можно было б вкратце
Пересказать… разбить на голоса.
Не буду вам рассказывать детали.
Мой сверстник – он не человек из стали.
Он плачет, он на все пойти готов.
Но только бы его не щекотали…
Не мучали… допросом не пытали…
Идите на Адель.
Там есть местов.

04.01.2014

Одному из младших детей —
Сегодня четыре года.
Это круг моих новостей.
Результат моего похода,
Начатого сорок лет назад,
От отчаяния, под угрозой…
И на сердце не цвел жасминовый сад
С одною пурпурной розой.
Сердце… Или, может быть, и не оно?
Оно падало в пятки, катилось…
Не придумали еще стекло – волокно.
Солнце вкруг нас крутилось.
Да, система была не солнечной.
На Красносельской – мой факультет.
Я училась жевать пельмени.
А любовь была подоконничной,
Напряженное тет-а-тет…
Не без пламени, тем не мене.
Что теперь?
Сидишь с младенцами,
Их смутя…
Плутуешь,
Делаешь вид, что в теме.
А глазами ищешь одно дитя,
Живущее не в солнечной системе.

05.01.2014

Хулиганит лохматая тварь,
Все снося на пути-дороге.
Хоть секирой его секи,
Хоть кипятком ошпарь.
Продолжить чтение
Еще от автора Вероника Аркадьевна Долина
Стихи и песни

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Сэляви

Стихи Вероники Долиной давно знакомы любителям поэзии, поклонникам авторской песни. Они просты и лукавы, одновременно безыскусны и полны метафор.Впервые читателю предлагается столь большое собрание стихов В. Долиной «из жизни»; многое публикуется впервые; рассказ «Тихий зайчик», фото из архива и развернутые интервью добавляют немало интересного к образу известного автора.

Рекомендуем почитать
Песни Заратустры

Другая сторона творчества великого немецкого философа Фридриха Ницше – стихотворения и песни, посвященные Заратустре, поэзия глазами философа, соединение истории, мифа и современности. Философская идея, облеченная в поэтическую форму, создает собственную оригинальную мифологию, наполненную драматическими притчами, ироничными афоризмами и полемикой с другими поэтами.

Тихая моя родина

Каждая строчка прекрасного русского поэта Николая Рубцова, щемящая интонация его стихов – все это выстрадано человеком, живущим болью своего времени, своей родины. Этим он нам и дорог. Тихая поэзия Рубцова проникает в душу, к ней хочется возвращаться вновь и вновь. Его лирика на редкость музыкальна. Не случайно многие его стихи, в том числе и вошедшие в этот сборник, стали нашими любимыми песнями.

Венера и Адонис

Поэма «Венера и Адонис» принесла славу Шекспиру среди образованной публики, говорят, лондонские прелестницы держали книгу под подушкой, а оксфордские студенты заучивали наизусть целые пассажи и распевали их на улицах.

Пьяный корабль

Лучшие стихотворения прошлого и настоящего – в «Золотой серии поэзии»Артюр Рембо, гениально одаренный поэт, о котором Виктор Гюго сказал: «Это Шекспир-дитя». Его творчество – воплощение свободы и бунтарства, писал Рембо всего три года, а после ушел навсегда из искусства, но и за это время успел создать удивительные стихи, повлиявшие на литературу XX века.