Цветник бабушки Корицы - [57]

— А где пожар? — удивленно спросил один из огнеборцев. — Ведь вовсю полыхало!

— Сценические накладки, — нашелся Че, водружая на нос очки и размазывая сажу по лицу, — неудачный пиротехнический эксперимент! Спасибо за бдительность, но ваша помощь не потребуется.

— Точно? — поинтересовался пожарный, недоверчиво изучая взглядом окружающую разруху.

Тут за занавесом, который так и застыл задернутым не до конца, что-то с грохотом упало.

— Держите вора! Я тебе покажу! — раздался истошный вопль. — Нет, ну что за безобразие! Стой, бродяга!

— Извините! — бросился на крик Че.

— Театр! — сплюнул на пол пожарный.

В глубине сцены, за стеклянной пирамидой мутузила кого-то тетя Паша. Подоспевшие на крик Маргарита, Корица и Камрад не смогли сдержать улыбки: пылая праведным гневом, женщина крепко держала за грудки вырывающегося Адениума. Вот только вся его вальяжность куда-то пропала. Да и дисгармонировала бы она страшно с его нынешним одеянием: де Сюр нацепил поверх своего костюма цветастый халат Старосты подъезда и ее тапочки-собачки.

— Нет, ну вы поглядите на него, люди добрые! Бигуди, и те спер! — негодовала тетя Паша, стаскивая с головы Адениума паричок с локонами, накрученными на допотопные парафиновые бигуди.

Тут Адениум изловчился и укусил женщину за руку. Она от неожиданности выпустила свою добычу. А потом размахнулась и со всей своей богатырской силой залепила де Сюру пощечину; тот упал без сознания.

— Ой, что же это я наделала? — немедленно раскаялась Староста подъезда, пытаясь привести Адениума в чувство.

Корица между тем склонилась над постанывающим Александром Васильевичем.

— А это еще кто? — вполголоса спросил у Маргариты герр Чертополох.

— Главный режиссер, друг бабушки, — пожала плечами девочка.

— Ладно, Георгий, потопали, — нахмурился Камрад, — приведем себя в человеческий вид. И заберем из тайника Мотылька с Перцовкой. Я их надежно спрятал в подвале.

ГЛАВА 45

в которой Маргарита, Че и Георгий попадают в квартиру Старушки Франкенштейн

Едва разочарованные пожарные уехали, к театру одновременно подкатили три машины: милиция, скорая помощь и журналисты. Александр Васильевич пришел в себя и с помощью Корицы отвечал на вопросы, сбивчиво рассказывая о двух столичных шарлатанах, которые не смогли грамотно рассчитать пиротехнический эффект. «Никто из зрителей не пострадал, — говорил он в камеру, прикрывая своим телом дверь в зрительный зал, — артисты отделались легким испугом». Че и Маргарита провели за кулисы бригаду врачей. Те измеряли давление недавним пленникам, оттягивая нижнее веко, внимательно всматривались в глаза и цедили в пластиковые мензурки сердечные капли. Очнувшиеся Сильвестр и Крапива сидели несколько в стороне от других, и их Камрад потчевал совсем другим лекарством из фляжки, приговаривая:

— Не морщимся, не морщимся! Спасибо нашей маленькой Маргарите, ведьмы и ее цветка больше нет. А нам нужно восстановить силы, а-а-ам!

— Ну и приложила нас мадам, — еле ворочая языком, сказал Сильвестр, — а оказывается, всего-то и надо было с самого начала — просто извести Главный цветок.

— Не могу поверить, — слабым голосом поддержала его Крапива, — почему же она его толком даже не охраняла?

— А по-моему, очень умный ход, — Че влил в рот торговки глоток зелья, — нет охраны, нет повышенного внимания. Но никто не сказал, что до спектакля вокруг Главного Афелиума не было специальной защиты. Протянул к Королю ручку, а ее — р-р-раз — дотла спалило!

— Но мы даже не попробовали этого сделать! — сокрушалась Крапива.

— И на старуху бывает проруха, — успокоил ее Че, — сейчас приходите в себя. Внешних повреждений вроде нет, оставляю вам свою заветную фляжку. А нам с Марго и Георгием нужно кое-что проверить.

И, взяв девочку под локоток, Камрад шепнул: «Пойдем-ка, разыщем директрису».

Дверь в кабинет Старушки Франкенштейн Чертополох открывал с превеликой осторожностью, будто опасаясь, что оттуда снова вывалится светящийся спрут. Но спрут не вывалился. Георгий переступил порог первым. В кресле, повернутом к окну, охала и возилась, как больная курица, только Лилия Филадельфовна.

— Давайте мы отвезем вас в больницу! — немедленно бросился к божьему одуванчику Камрад.

— Нет-нет, — слабо улыбнулась она, с удивлением рассматривая темные очки, которые держала в трясущихся пальцах, — я хочу домой… если можно. Я покажу, куда.

Че подмигнул Маргарите, легко подхватил старушку и чуть ли не на вытянутых руках понес к выходу из театра. Девочка предупредительно распахнула перед ними стеклянную дверь на улицу. Оглядев шеренгу припаркованных у театра машин, Че уверенно направилась к роскошному авто Афелии. В отличие от хозяйки, после смерти Короля цветов машина в воздухе не растворилась.

Более того, дверца ее сама собой приветливо распахнулась. Но Маргарита сегодня на мелкие чудеса уже внимания не обращала.

— Куда прикажете? — поинтересовался Че, усаживаясь за руль, после того как заботливо устроил на заднем сиденье Нашу Лилечку. Та слабо махнула рукой в направлении центра.

— Понял, — с улыбкой кивнул Камрад, — Маргарита, Георгий, садитесь впереди.

Всю дорогу Лилия Филадельфовна выглядела очень больной, но до дверей квартиры дошла самостоятельно. Чертополоху, правда, пришлось повозиться с ключами и замком, потом он долго нашаривал выключатель. А когда вспыхнул свет, Франкенштейн опять чуть не упала, споткнувшись о гоночный велосипед в прихожей. Ее квартира выглядела так, будто в ней жили сразу две избалованные девочки-подростка, правда, из разного времени: красная электрогитара соседствовала с патефоном, на трубе которого болтался носок, а шляпка из выцветшей соломы валялась на полу рядом с кедами. На стенах постеры «Ранеток» в рамах висели вперемежку с фотографиями 50-х годов прошлого века. Там и тут лежали мягкие игрушки. Вот только мебель в главной, самой просторной комнате квартиры сиротливо жалась к стенкам, в центре на деревянном паркете мелом была нарисована пентаграмма — точная копия той, что украшала стеклянную пирамиду и горшок Короля-афелиума.