Цветник бабушки Корицы - [17]
А мадам Блюм в это время оглядывала свои владения. Точнее, с освещенной сцены, где по-прежнему горделиво расправлял листья афелиум, смотрела в темный зал. Там пахло умершими цветами, остывшим дымом и чем-то еще, невыветрившимся, химическим. «Если бы его похороны были настоящей церемонией, там пахло бы так же, — сказала она вслух, не оборачиваясь и обращаясь к афелиуму. — Но он не был достоин церемонии. А эти убогие брошенные растения достойны только того, чтобы стать перегноем. И посмотри, сколько людей это поняли! Они ушли отсюда с нашей рассадой! А это значит, афелиум скоро полюбят! Так сильно, как не любили еще ни один цветок в мире. Того же, кто не сможет его полюбить, я просто исправлю!» — тут большим и указательным пальцами мадам очень энергично изобразила ножницы.
ГЛАВА 16
Наутро, проснувшись, Маргарита не смогла припомнить никаких обещанных Камрадом удивительных снов. Разве что какие-то цветные вспышки и радуги. Стоп! Еще была маленькая морская свинка, с которой она играла на зеленом лугу. Свинка уверяла, что она свинка-эльф, и в доказательство трепетала полупрозрачными крыльями. «И у нее были голубые глаза», — почему-то вслух сказала Маргарита и открыла дверь своей комнаты.
Голубоглазая свинка с писком кинулась к девочке под ноги, по полу за ней волочились прозрачные крылья. «Бабушка! — вырвалось у Маргариты. — Бабушка!» Корица, понятно, не отозвалась. Зато в кухне раздался странный шум — будто кто-то очень большой ворочался между плитой и столом. Посуда жалобно звякала. Маргарита попробовала подхватить свинку на руки, но ее пальцы прошли сквозь тщедушное тельце, словно сквозь облачко. Ойкнув, девочка почему-то на цыпочках прокралась к кухне. У самого порога взад-вперед нервно прохаживался пекинес. А в его кресле, свесив до пола могучие лапы, лежала… львица. Над ней порхал пестрокрылый мотылек. Утешало одно: сквозь тело хищницы все-таки виднелась задняя стена кухни. «Мираж», — облегченно подумала Маргарита. И недоуменно уставилась на Георгия.
— Что это? — спросила она, опасливо кивнув на львицу. Прозрачная-то прозрачная, но цепкий взгляд хищника был весьма натуральным.
— Не извольте беспокоиться, принцесса, это в известном смысле мои сородичи, — смущенно извинился Георгий. — Кстати, когда пойдете в ванную, не пугайтесь. Там у нас целая пальма. Че — хороший специалист во многих областях. Но, как бы это сказать… Склонен к завышению. Например, если есть возможность, то всегда выпьет вместо одного стаканчика — два, а там и все три. От приворота снадобье или для того, чтобы стать невидимым, — ему все равно. Лишь бы на спирту, который он считает по-настоящему волшебным. В результате частенько путает. Страсть к коктейлям, знаете ли. Нездоровое, по моему убеждению, влечение к смешиванию техник и веществ. И вот результат. То, что бродит сейчас по квартире, хвала Господу, в состоянии миражей, это наши сегодняшние сны. Не знаю — то ли передозировка снадобья, которым поил нас Че, то ли воздействие его аппарата. А может, то и другое. Хуже, что я совершенно не представляю, как все это демонтировать, то есть дематериализовать. А герр Чертополох уже, по всей видимости, в магазине. Но думаю, эти… хм… субстанции не учинят тут разгрома, пока мы отправимся по делам? От призраков, как я понимаю, и ущерб должен быть призрачным… — Георгий недоуменно проследил за неудачной попыткой свинки-эльфа взлететь, потом перевел удивленный взгляд на Маргариту:
— А это что за оборотень мозга, позвольте спросить?
— Не знаю, — смущенно ответила девочка. — Я увидела его сегодня во сне, — и потопала умываться.
В ванной, за цветной шторкой, касаясь зелеными листьями потолка, шелестела самая настоящая пальма.
Завтракали Маргарита с Георгием на скорую руку под пристальным взглядом львицы, которая позу не меняла, а только поигрывала пушистой кисточкой на кончике хвоста. Мотылек по-прежнему порхал над ней.
— Я не совсем поняла, уважаемый Георгий, — спросила девочка, — как эти двое могут быть вашими родственниками?
— Видите ли, принцесса, мы — очень древняя порода. Порода священная. В Древнем Китае правом иметь пекинесов обладали только императоры. Собачки оповещали подданных об их появлении. Лай пекинеса был сигналом, по которому чернь и знать опускались на колени. Несмотря на маленький рост, нравом песики обладали самым бесстрашным. Есть несколько вариантов легенды, где рассказывается о том, как появился на свет первый пекинес. Отец-прародитель породы, так сказать. В первой версии он родился от брака льва и обезьянки. Но мне больше нравится второй вариант, где утверждается, что пекинес — плод любви львицы и мотылька. Такой же гордый, бесстрашный, благородный, как лев. И веселый, изящный, легкий, как бабочка. Кстати, как вы себя чувствуете? Лично мне лечение Че пошло на пользу.
— Мне тоже, — ответила Маргарита, дожевывая бутерброд и соображая, как от брака льва и мотылька мог появиться на свет песик типа Георгия.
