Цветение розы - [29]

— Ты прав, в тот день я дурно играла свою роль. Я даже не имела возможности импровизировать, потому что представления не имею, чего хочу.

— Даже если это обстоятельство — единственное, что нас связывает, Роза, мы станем настоящими друзьями, — твердо проговорил неунывающий Тед, пожав ей руку.

— Надеюсь на это, — отозвалась Роза, поднимаясь из-за стола.

Ник Папэлиу, исходя желчью, наблюдал, как Роза и Тед, взявшись за руки, покидают пиццерию.

Соблюдая дистанцию, он проследовал за парочкой. Но на крыльце заведения ненароком столкнулся с ними, потому что Тед замешкался в поисках ключей от машины.

— Ты?! — изумленно воскликнула Роза, увидев Ника. — Что ты тут делаешь?

— Перекусывал, — буркнул Ник Папэлиу, раздосадованный из-за своей оплошности.

— Странно, — отозвалась Роза.

Тед с интересом наблюдал за ними обоими, придерживаясь позиции нейтралитета.

— Что странного? Мне уже перекусить нельзя? И раз уж мы встретились, я мог бы подкинуть тебя до дому.

— Нет необходимости, Ник.

— Почему? — раздраженно спросил он, облив презрительным взглядом Теда, который на этот раз не смог удержаться от откровенной насмешки.

— Потому что я наверняка сегодня, как и всегда, одета неправильно и, скорее всего, скомпрометирую такого безукоризненного джентльмена, как ты, и своим внешним видом, и поведением. А учитывая, сколько ты для меня сделал, не хотелось бы причинить вред твоей кристальной репутации.

— Прекрати язвить, Роза. Надо уметь вовремя останавливаться, — выговорил он ей.

— Так и есть. Тебе, Ник, следовало остановиться давным-давно, а не преследовать меня и моих друзей.

Розу ободряло присутствие Теда, его дружеский взгляд вселял в нее уверенность. Благодаря этому ее спор с Ником больше напоминал игру, чем проявление откровенной враждебности. И голос ее звучал мягче, и упреки скорее журили, чем секли. Роза не смогла сдержать улыбки.

— Прости меня, — неожиданно кротко проговорил Ник Папэлиу, отведя Розу в сторону.

— За что именно?

— Я знаю, что несправедлив к тебе. Я знаю, что обязан появляться с цветами и конфетами, когда хочу видеть тебя. Мне все это известно. А придираюсь я только потому, чтобы заставить тебя прислушаться ко мне.

— Ты хочешь сказать — чтобы я зависела от твоего мнения?

— Позволь мне проводить тебя. Мы сможем поговорить обо всем.

— Уже поздно, Ник, — серьезно проговорила Роза.

— Еще только десять, — сообщил он, посмотрев на часы.

— Ты не понял меня, Ник. Поздно вносить ясность там, где все и без того оговорено.

— Я целиком принимаю все твои упреки…

— Прекрати извиняться, — перебила его Роза. — Тебе это не идет.

— Но как же мне заставить тебя…

— Заставить? — вновь оборвала его Роза. — Твоя единственная ошибка и вина в том, что ты всегда стремишься понужадать людей, вместо того чтобы довериться естественному ходу вещей. Ты получаешь все нахрапом, а затем понимаешь, что жажда тебе дороже самого обладания.

— Но если ты так хорошо меня поняла, то я не представляю для тебя опасности. И тебе ничто не помешает пригласить меня на чашку кофе, отпустив своего кавалера.

— Вот только хочу ли я пить с тобой кофе, Ник? — усомнилась Роза.

— Хочешь пить кофе с ним? — спросил Ник, кивнув на терпеливо ожидавшего в стороне Теда.

— Ты просто ревнивец, который занервничал, подозревая, что теряет над женщиной власть. А ведь с Тедом мы просто друзья. Границы нашего общения мы определили сразу. Если бы с тобой все было так же понятно… — посетовала она.

— Я знаю точно, что не хочу твоих встреч с другими мужчинами, даже если они и зовутся просто друзьями, — решительно произнес Ник Папэлиу.

— Это говорит человек, который неделю назад был замечен с некой рыжеволосой девушкой.

— Тебе известно, почему я был с ней.

— Чтобы уязвить меня. Но вместо этого ты лишь подвиг меня на встречи с другими мужчинами. Неожиданный эффект! Или же это говорит о том, что не все зависит от твоего желания?

— Ты заклеймила меня до конца жизни. Сейчас я готов признать любую вину, чтобы ты позволила прикоснуться к тебе.

— Зачем мне это?

— Ты не скучаешь-по мне?

— Достаточно сумасбродств. Я не сожалею о том, что было на Борнео. Но и тосковать не стану. Это было горько, хоть во многом и приятно, — призналась она.

— А я тоскую. Я не могу забыть о том, что потерял.

Роза неуверенно посмотрела на него, затем перевела взгляд на Теда.

— Мне оставить вас? — вопросительно предложил тот.

— Спасибо за чудесный вечер, — признательно произнесла Роза, отпустив нового друга.

Стоило Теду уйти, Розой тотчас овладела слабость. Ник повел ее к своей машине. Она подчинилась, но была отчаянно недовольна собой. Внутренний голос говорил, что так поступать нельзя.

Она позволила Нику положить ладонь на свое обнаженное колено, когда он занял водительское место. Что она могла поделать? С этой минуты от ее воли ничего уже не зависело. Ник вновь был на коне. Его желания больше не встречали сопротивления.

Роза впустила его в дом, потому что всю дорогу он шептал о своих чувствах. Это не были признания любви, он лишь уведомлял ее о силе своего вожделения.

Он расписывал, как его манит ее тело, как сводит с ума грудь под складками платья, как волнует округлость бедер…