Цвета счастья - [21]

Теплые приветствия, как жена? как дети? — с ее стороны; замуж-то не вышла? — с его.

— Паша перейду к делу. Ты заешь, что случилось с маминым магазином? — по-деловому собранно заговорила Катя.

— Знаю, конечно? Все ждал, когда позвонишь, — ответил Паша.

— Вот я и звоню, — Катя сделала вид, что не заметила иронии в его голосе. — Мне нужна твоя помощь, я хочу, чтобы об этом инциденте все забыли, не было никакого расследования и, не дай Бог, уголовного дела.

— Понятно, понятно! — Катю начинал злить его равнодушный тон. — Да, ладно, все устрою, не злись, — он словно почувствовал Катино настроение. — Кстати, все странно с этим пожаром, речи быть не может о возгорании проводки или замыкании. Я на сто процентов уверен, что это поджог, причем не особо умелый. Так испугать, а не серьезно навредить, — напоследок услышала Катя.

Поджог, кому это нужно? Кто так ненавидит ее, что готов на преступление? Ну уж если быть честной, то таких наберется немало — думала Катя. Как говорила ее бабушка: «Ты, внучка, оставляешь за собой сожженные города». Да уж, сожженные это точно… А тут еще этот внезапный интерес к ее акциям «Полимера». Даже не хочется думать, что два эти события связаны между собой.

Сергей проснулся среди ночи, как от удара, сердце тревожно билось. Он удивленно огляделся, один в спальне лондонского дома, за окнами тихий респектабельный Кенсингтон. Но отчего же так скверно на душе? Он сердито повернулся на другой бок, натянул одеяло и закрыл глаза, перед мысленным взором вставала Катя — прекрасная в своей наготе с разметавшимися черными волосами, отбросившая глупую сдержанность и холодность. Вот она стремится навстречу ему, отвечая на каждую ласку, вот сама дарит ему сладкое наслаждение… Сергей разозлился еще больше, прежде чем мечтать о близости с ней, надо выяснить, какое отношение она имеет к злосчастному «Полимеру» и всему, что происходит вокруг. Дело прежде всего! Да, да, именно так!

Было около двух часов пополудни — Катя возвращалась с обеда. С той страшной ночи, ночи пожара прошла неделя, 7 полных тревог, объяснений и неприятных разговоров дня, в течение которых она пыталась успокоить слухи, уменьшить убытки и сделать все, чтобы Luxury скорее заработал и, самое главное, чтобы мама ни о чем не узнала.

Катя осунулась и побледнела под бронзовым мексиканским загаром, в суде были горы работы, а вечера были заняты встречами с оформителями, строителями, электриками и бесконечными мыслями о том, как все уладить. Ей было мало восстановить магазин, Катя хотела сделать его еще лучше, еще роскошнее, в уме все время всплывала сказка о птице Феникс.

И только поздно ночью, без сил, падая на свою огромную итальянскую кровать, на короткий миг между полной забот явью и тревожным беспокойным сном она предавалась мыслям о Сергее. Все ее чувства были полны им: страстные объятия, нежные касания, тепло кожи и огонь его взгляда. Как детское сокровище, ничего не значащее для взрослого и бесценное для ребенка, она хранила в памяти каждое мгновение их близости, их простого нахождения друг подле друга. Вот он бросает на нее равнодушный взгляд в самолете, вот она держит на коленях его голову после авиакатастрофы, он берет ее за руку во время грозы в Сан-Кристобале, они вместе смотрят на звезды в Мехико, «Видишь Кассиопею» — слышит Катя его низкий чувственный голос. Ночь в его спальне, вихрь всепоглощающей страсти и тихий омут обезоруживающей нежности. Катя не думала о будущем, по крайней мере, старалась, она была счастлива уже тому малому, что между ними было. Если бы тогда в Москве она не ускользнула от Сергея рано утром, а задержалась даже на минуту нового дня, все пошло бы насмарку: холодное утро уничтожило бы жаркую ночь, а так, пусть сказка и исчезла при первых солнечных лучах, но легкий флер той безумной ночи остался в ее душе.

Катя въехала на служебную стоянку, взяла новую сумочку Прада и гордо зашагала ко входу. Пусть она этой ночью почти не сомкнула глаз, но следов бессонницы, переживаний и расстройств никто не увидит на ее лице, может быть, для кого-то и глупый, но для нее единственно возможный девиз: «Все, что не убивает, делает нас сильнее!».

Она подошла ко входу, две женщины курили у крыльца, стоя к ней спиной. Одна из них, полная брюнетка лет 35, была Катиным помощником, вторая — тощая блондинка с длинными волосами — начальником канцелярии суда. Брюнетка, стряхнула пепел с сигареты, и зло произнесла:

— Явилась из отпуска, сияет как глянцевая картинка! Только знай исправляет все, чтобы я ни сделала! — блондинка согласно кивала. — Ты только подумай, я уже 6 лет проработала здесь, когда она пришла сразу после института, и что? она судья, а я все еще помощник, да еще и ее помощник, — брюнетка тряхнула головой, и ее двойной подбородок заколыхался из стороны в сторону.

— Да, выскочкам всегда везет! Не зря же ходят слухи про нее и бывшего председателя, — она прищурилась, словно смакуя новую сплетню. — Видела ее в фото в последнем номере «Глянца»?

— Видела! — процедила толстуха. — Екатерина Борисовская в шляпке от «не пойми кого» на кубке губернатора по конкуру. Противно, — тонким писклявым голосом пропела брюнетка, бросила сигарету и вошла в здание.