Цвета счастья - [10]
Еле слышно открылась дверь ее комнаты, и в приглушенном свете ночника обозначился Катин силуэт, тонкий розовый шелк пеньюара скорее демонстрировал, чем скрывал ее фигуру, обрисовывал стройные ноги, узкую талию, небольшую упругую грудь.
— Ну вот вы опять не спите, я так и знала! — недовольно произнесла она, подходя ближе к нему. — Бессонница?
Он расслабленно раскинулся на кровати, широкие плечи, поросшая темными волосками грудь в вырезе футболки. Его вид пробудил в ней какое-то смутное теплое желание, а еще беспокойство.
— Да, бессонница, — сокрушенно откликнулся Сергей. — И еще, может, нам уже пора перейти на ты?
— Не знаю, мне всегда это почему-то дается нелегко!
— Думаю, стоит попробовать.
— Мои родители прожили вместе полтора года, уже родилась я, а мама все никак не могла назвать отца по имени и обращалась к нему исключительно на вы. Наверное, у меня это от нее — Катя сказала все это и отошла к окну.
Из окна открывался потрясающий вид на залитый огнями Мехико, сияющий мегаполис, город устрашающих контрастов и древней истории.
— Удивительно звездное небо, как будто Гера разлила молоко note 9 — еле слышно прошептала Катя.
— Не думал, что сейчас еще кто-то помнит эту легенду — размышляя о чем-то своем, сказал Сергей.
Катя стояла, прижавшись лбом к стеклу, плечи грустно поникли, она уже не казалась Сергею соблазнительной и немного искушенной женщиной, а, скорее, напоминала одинокого заблудившегося ребенка.
С трудом выбравшись из постели и доковыляв до окна, Сергей осторожно взял ее за руку, тоненькие пальчики были холодными и слегка дрожали.
— Видите созвездие Кассиопеи, а рядом Большого пса и мириады мелких звездочек рядом с ними, похожих на серебряную пыль, — тихо произнес он, и его теплое дыхание обожгло ее кожу.
— Да, вижу. Здесь и, правда, совсем другое небо. А вон там ведь Андромеда и Калипсо?
— Да. Вы… ты отлично ориентируешься в звездном небе.
— Папа, отец научил меня различать звезды, раньше, чем я, наверное, научилась читать. Последний раз я видела Млечный путь лет 18 назад в Коктебеле, когда мы с ним вдвоем гуляли вдоль моря…
— Расскажи мне о нем, — попросил Сергей. Ему вдруг показалось очень важным понять, какими были ее родители, откуда взялся ее решительный характер, острый ум, блестящая эрудиция.
— Не думаю, что тебе будет интересно, — Катя обратилась к нему на ты и сама удивилась, как легко это у нее получилось, как будто они знакомы не два неполных дня, а целую вечность. Или всему виной этот звездный вечер и вдруг возникшее между ними хрупкое понимание. — И еще тебе следует прилечь и отдохнуть, завтра у нас долгий и сложный день. — Сергею уже лет 30 никто не говорил, что ему следует делать, а что нет, но он послушно добрел до кровати и лег на одеяло, Катя заботливо поправила подушку и присела рядом.
— Дай мне, пожалуйста, воды и рассказывай. Считай меня случайным попутчиком, которому можно сказать даже больше, чем близкому и знакомому человеку.
Случайный попутчик — эти слова больно резанули Катин слух, душу, сердце. Именно так он ее и воспринимает, случайную попутчицу … Но все же ей почему-то очень захотелось рассказать про родителей, про детство.
— Отец, он был удивительным: физик и лирик в одном флаконе. Днем изобретал подшипники для самолетов, какие-то масла и смазки, а по вечерам читал мне классику: Мольера и Бальзака, Лермонтова и Тургенева — вместо детских сказок. Мне было лет 5, я сама не умела читать, а мы с ним вовсю декламировали Блока и Маяковского. Знаешь: «Да, скифы мы, да, азиаты мы…» или «Гордо реет буревестник…». А еще он рассказывал мне про звезды и планеты, про Трою и про то, как Шлиман нашел ее; читал легенды и мифы, — каким-то зачарованным голосом говорила Катя. Сергей думал, как этот портрет ее отца в чем-то похож на его собственные отношения с крошкой-дочерью. Он хотел рассказать маленькой Лизе все, что знал и любил сам, чем восхищался. Правда, он любил читать дочке Гумилева: «На озере Чад изысканный бродит жираф». И все это, несмотря на то, что девочке было всего 3 с половиной года.
— Ты сказала, что он умер, наверное, тебе его очень не хватает.
— Для меня он умер гораздо раньше, когда ушел от нас с мамой.
— Извини.
— Тебе не за что извиняться. Он оставил нас, когда мне было 10, через 3 дня после нашего возвращения из Коктебеля, просто уехал на работу и не вернулся домой. Когда мама обзванивала больницы и морги, он уже был с другой семьей. Знаешь то, как пишут в книгах, «за одну ночь она стала взрослой», это правда, так было со мной: детство вдруг кончилось.
— Ты так интересно говоришь: оставил нас.
— Так и было: он развелся не с мамой, а с нами обеими, как он сам сказал потом: «стряхнул пыль со своих сапог, чтобы идти вперед».
— Как вы жили с мамой? — Сергею казалось невероятной такая черствость, грустно: «развелся с нами».
Он слушал историю почти незнакомой девушки, историю двадцатилетней давности, но остро сопереживал ей и ненавидел ее отца.
— Сначала было трудно, мама работала в авиационном институте, денег почти не было. Последние несколько лет, после того, как отец ушел из науки, он занимал высокий пост на автозаводе, так что у мамы не было никакой необходимости искать дополнительный заработок. Да еще перед отъездом на юг родители купили новую квартиру, и вот мы с мамой остались в этой огромной квартире с оштукатуренными стенами, без сантехники и электричества, вдвоем. Мама стала ездить в Китай за вещами, потом бабушка продавала их на рынке, я ей помогала. — Сергей представил маленькую мечтательную девочку, которая еще вчера витала в мире книг, стоящей с бабушкой за обшарпанным прилавком. Этот образ сначала никак не вязался с той элегантной и безумно самостоятельной девушкой, которую он понемногу узнавал. Потом он понял, что именно прошлое и сделало ее такой.
Она верила — миром правят деньги, а любовь, нежность — это всего лишь смешные слова. Он знал — деньги не дадут ему не только счастья, но даже покоя. Они встретились на жарком и сонном побережье, чтобы подарить друг другу мимолетное счастье и искрящийся смех. Они встретились вновь в серых стенах большого города, чтобы лишить друг друга и счастья, и смеха, а потом разлетелись в разные стороны, унося разочарование и обиду. У них остался единственный шанс вернуть друг другу любовь и надежду прежде, чем она улетит на другой край света, уверившись, что любовь — пустое и глупое слово.
Мечты существуют для того, чтобы их исполнять, - была уверена Даша, - нужно только составить правильный план, а уж планы составлять она умела лучше всех! Она вообще всё делала лучше всех - захотела получить лучшего парня на курсе и получила. Правда, потом оказалось, что ей нужно что-то еще, другое, большее - и Даша пошла за своими мечтами еще дальше: уехала учиться в США, получила отличную работу в Швейцарии, а потом в Москве и, наконец, вернулась в родной город с высокой должностью, платиновой кредитной картой и пустотой на сердце.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
2016 год – необычный год для двух людей, живущих в параллельных мирах. Елизавета Богатова – юная, спокойная, неприметная девушка, 24 лет отроду, страдающая от депрессии. Она только что вышла замуж, но муж все время в командировках, да и с работы её сократили. Ее жизни не хватает романтики, интересных событий – лишь одна сплошная серость. Что ей делать? Как найти свое место в жизни, и остановить черную полосу депрессии? Она решается издать книгу об одном успешном британском актере. Эдриан Олбрайт – типичный голливудский сердцеед, уставший от постоянных назойливых поклонниц, романтик по жизни – на что, правда, ему никогда не хватает времени, из-за вечных командировок.
Сборник стихов «Ломтик манго» первая книга казахстанской поэтессы Валентины Хасановой. Лиричные, воздушные стихи – охарактеризовал ее поэзию известный в Казахстане художник, поэт и бард Роман Потехин, изъявивший желание сделать иллюстрации к этой книге. Стихи предназначены для аудитории, которая ценит красоту и смысл в поэзии. Ограничений по возрасту нет, стихи читают как мужчины, так и женщины, под песни на ее стихи «FERRARI”, “Стамбул», «Мой мир» зажигает молодежь в клубах и на дискотеках, лиричные песни «Сердце», «Ночной дождь» трогает женские сердца дам бальзаковского возраста.
Герои истории живут самой обыкновенной московской жизнью. У Виктора Шемякина – генерального директора верфи «ЯхтСтройТехнолоджис» красавица жена и шестилетний сынишка Никитка.Подруга Катерины Шемякиной часто бывает у них дома и обожает нянчиться со своим крестником.Рассказывая друг другу секреты, подруги делятся наболевшими проблемами, одной из которых оказывается болезнь Кати. Молодая девушка с испанским прозвищем Каталония оказывается заложницей не только собственного диагноза, но ещё и ошибки молодости – её неосторожного увлечения другим мужчиной.Пока она пытается скрыть всё, что может сломать её семейную жизнь, Виктор вовлекается в конфликт со своим бывшим коллегой и работодателем – Кириллом Левиным.
Эта история расширяет общепринятые понятия и временами выходит за рамки традиционной морали. Здесь плотское влечение и животная страсть усиливают внеземной обмен энергий и мудрости, а попытки героев найти подлинное счастье приближают к постижению секретов безграничной и безусловной любви. Действующие лица носят птичьи фамилии, и это неслучайно – так проще находить друг друга в земных воплощениях. Птицы-вестники всегда прилетают, стучатся в окна, чтобы предостеречь, намекнуть, о чем-то напомнить. События не случайны, ведь мы сами выбрали сценарии своих судеб, перед тем как отправиться на землю… Основное место действия – крупная нефтяная корпорация, главная героиня – воспитанная строгой матерью перфекционисткой в духе пансионов благородных девиц и непривычная к уменьшительно-ласкательным суффиксам, целеустремленная, упорная, и при этом тонко чувствующая натура.
Он выбрал одиночество и бесчувственность. Он уже давно не испытывает жалости к представительницам противоположного пола, считая их или жадными сучками, или легкомысленными дурочками, или психопатками. И если первые 2 качества можно было выявить сразу, то последнее могло проявиться слишком поздно. Как и произошло в последний раз, когда Ник Торнадо пожалел девушку. Теперь он стал умнее. Вся ее жизнь делится на до и после. До автокатастрофы она была жизнерадостной и счастливой. Сейчас ее жизнь наполнена чувством вины и безнадежности.