Цвета ее тайны - [33]

Потом на тропе показался гоблин, и Яне решила обратиться к нему. Конечно, гоблины не самый приятный народ, но при правильном подходе и они могут оказаться полезными. Ей пришло в голову, что если ее подход сработает насчет надобностей, о которых будто бы неприлично упоминать, то можно будет спросить у него и по какой тропке лучше пойти.

– Эй, рыгайло, где тут самое неподходящее место, чтобы справить нужду, о которой будто бы неприлично упоминать? – спросила она.

Гоблин уставился на нее, потом огляделся и указал на развесистый куст.

– Да хоть бы и вон там.

Яне скрылась за кустом, но тут же взвизгнула. Потому что Перебрал говорил, что в таких случаях девушкам из людского племени положено визжать.

– Ты куда меня послал? – сердито крикнула она гоблину. – Этот куст щекочется.

– Ясное дело. Это же щекотиха.

– Но это не по правилам. Я спросила тебя, где самое неподходящее место, а ты должен был солгать. Тогда я выбрала бы другое.

– Я и солгал. Самое неподходящее место – вон та душица с плющом. Пристроишься – разом сплющит и задушит.

– Ладно, – махнула рукой девушка, решив, что ее подход все-таки сработал. – А какая из этих троп опаснее?

– Трудно сказать, – насупившись пробормотал гоблин.

– Чего тут трудного. Просто соври, укажи ту, которая лучше.

– Рад бы, но не получается. Они обе плохие.

Это означало, что обе тропы совершенно безопасны.

– Ладно, вопрос снят. Топай дальше, сморкайло.

Гоблин, явно очарованный ее учтивой манерой выражаться, продолжил путь.

Итак, ее замысел удался. Ей вообще многое удавалось, правда, в основном, когда она следовала советам Перебрала. Видимо, кентавр не зря называл себя квалифицированным педагогом, что в переводе с ученого языка на нормальный означало толкового учителя.

Яне выбрала ту тропку, которая, как показалась ей, должна привести в какое-нибудь хорошее место. И верно, к тому времени, когда стало темнеть, она приблизилась к маленькой, но аккуратной хижине. Девушке очень захотелось, чтобы ее хозяйкой оказалась милая, добродушная старушка, у которой найдется и уютная комнатка на ночь, и вкусный горячий ужин.

Она постучалась, и дверь действительно открыла улыбчивая старушенция.

– О, как я рада. Мне так хотелось, чтобы какая-нибудь юная путница заглянула ко мне и скрасила мое одиночество. У меня найдется и уютная комнатушка, и вкусный, горячий ужин.

– Как хорошо, что вечер застал меня у дверей твоего дома, – откликнулась Яне. – Мне бы вовсе не хотелось заночевать в лесу.

– А спишь ты, внученька, спокойно?

– Нет, ворочаюсь до утра. Я гиперактивна, – этим великолепным словом кентавр обозначал ее излишние возбудимость и подвижность.

– Это просто замечательно.

Оказалось, что старушка живет с мужем, однако дедок отправился за бобами на дальний рынок и вернуться должен был лишь на следующий день. Без него в доме стояла удручающая, раздражавшая привыкшую к кряхтенью, покашливанию и прочим звукам бабульку тишина. А перспектива провести в такой тишине ночь ей тем более не нравилась.

После ужина хозяйка и гостья уселись у камелька, чтобы обменяться новостями. Правда, обмениваться было особо нечем: Яне никогда не покидала окрестностей Долины нимф, а старушка выходила из дома только на свой же дворик. Таким образом, они не стали засиживаться допоздна и, малость поговорив, разошлись по своим комнатам. Проведенный в пути день утомил девушку, и ей очень хотелось спать.

Но когда Яне переоделась в ночную рубашку и легла в постель, ее вдруг начали одолевать сомнения. Лучшим способом покончить с ними было бы заснуть, но они, видимо, тоже знали это и изо всех сил отгоняли желанный сон. В результате вместо того, чтобы отдыхать, девушка ворочалась с боку на бок, думая о том, все ли правильно она сделала. И не грозит ли ей какая-нибудь неприятность? Например, не скрывает ли эта старушенция мрачную тайну, грозящую обернуться для гостьи страшной опасностью? Мысли эти Яне совсем не нравились: она находила их неадекватными (то есть, ежели не по-ученому, а по-простому, дурацкими), но отделаться от них никак не могла. Ну, а поскольку если человек чего-то боится, то он непременно с этим чем-то столкнется, то едва она задула свечу в спальне, само собой, объявилось привидение.

– Уууу! – завыло оно, размахивая призрачными руками.

– Оооой! – запищала Яне, прячась под одеялом.

Привидение, похоже, смутилось.

– Ты почему пищишь, словно девица? – поинтересовалось оно.

– Я и есть девица.

– Вот как? В таком случае прошу прощения. Я приняла тебя за этого грязного старикашку.

– Грязного?

– Еще какого грязного. Он никогда не моет ноги, так с грязными ножищами и ложится на чистые простыни.

Я этого на дух не переношу, поэтому его и пугаю. А у тебя как… – с подозрением спросило привидение, – ноги чистые?

– У меня чистые, – заверила Яне. – Наставник учил меня, что у девушки должны быть изящные ноги, и я стараюсь соответствовать самым высоким требованиям.

В доказательство она высунула из-под одеяла ножку и показала привидению.

– Да, – сказало то, оставшись весьма довольно увиденным. – Ножки вполне, хм.., соответствуют, А когда вернется старый грязнуля?

– Говорят, завтра.