Цвет - [9]

Жесткий удар локтем в бок на секунду привел меня в чувство.

— Фильтры вставь, — учитель подал мне два мягких пористых шарика. — Ой, как мне это не нравится. Подожди здесь — я переговорю кое с кем.

Я остался один в длинном коридоре, в который непонятно как и когда попал, с фильтрами в носу и с полным непониманием происходящего. Заболела голова, и захотелось присесть. Я поискал на что, но коридор был пуст, даже стандартных мусоропоглотителей не стояло.

Вот же ученые! О простых людях совсем не думают. С другой стороны — здесь посторонних и не должно быть. Наверняка для своих в каждой комнате и стулья есть, и кресла, и лежанки какие-нибудь. Сейчас зайдем и попользуемся…

Не получилось.

Из-за двери буквально выскочил взъерошенный Постников, сжимая в кулаке специфический ключ. Коротко и неожиданно рявкнула сирена, и поперек коридора развернулся вирт-экран, высвечивая надпись на пурпурно-красном фоне: «Биологическая опасность первой степени».

Виктор Степанович долго смотрел на надпись. Морщился, вчитываясь в слова, хотя там и читать-то было нечего.

Нет, не мог учитель растеряться — не таков он.

— Что происходит?

— Ты же видишь. Тревогу объявили. Биологическую. Первой степени.

— Это что значит?

— Герметизация на неопределенный срок — до устранения опасности.

— Что за опасность? — я упрямо задавал вопросы, всё еще не понимая, почему Виктор Степанович так побледнел.

— Не скажут… Пошли, — Постников потянул меня за рукав.

— Но куда? — я остался на месте.

— Эти молодые кретины не понимают, с чем им придется столкнуться. Секретность, видишь ли. А если еще их опыты удачны — то вообще не знаю, что будет, — Виктор Степанович чуть подумал. — Да, наверняка удачны. Иначе она б не вырвалась. Либо кто-то сознательно открыл ячейку.

— Да кто она?!

— Увидишь, — криво усмехнулся Постников. — Если доживешь, — и мрачно хохотнул.

Он целеустремленно и быстро двинулся куда-то к центру станции. Я поспешил за ним — остаться один на один с неизвестной опасностью мне не улыбалось.

— Мы куда?

— Самое опасное место — около боксов, — сказал мне Виктор Степанович, не оборачиваясь.

— А где это?

— Дойдем — увидишь.

— Это что — мы прямо туда идем?! Не понял…

— Ты много чего не понимаешь, Илья. Это временно.

Все коридоры биологической станции, когда мы проходили по ним, были пусты.

— Прячутся. Смешные, — прокомментировал Постников.

Я злился на учителя, на губернатора, на Пашку, подсунувшему мне машину времени, на неизвестную опасность, о которой мне даже не положено знать. На себя, в конце концов.

— Скоро еще?

— Дошли. Секретная лаборатория внутри обычной биологической станции. Ловко устроились… Ну, что, заходи, гостем будешь, — Виктор Степанович приложил к кодовому замку добытый ключ и с силой потянул на себя высокую металлическую дверь. Махнул рукой, и я проскользнул вслед за ним.

Огромной высоты и ширины стеклянная стена, разделенная на ячейки узенькими синими полосками. Приглядевшись, я заметил, что каждая ячейка уходит вглубь, и внутри что-то находится. Сделав несколько шагов ближе к стене, я смог прочитать одну из маленьких табличек, прилепленных в нижнем углу ячеек: «Шандар. Поколение 5. Ген. мод. 14».

Я оглянулся на Постникова. Он с ненавистью смотрел на ячейки, перебегая глазами от одной к другой, наклонившись вперед и сжимая кулаки. Если бы мог, учитель наверняка бросился к стене и попытался разбить ее кулаками. Совершенно бессмысленное занятие — наверняка стоит мощная защита, а стеклопласт, к тому же, весьма прочный материал.

— Смотри, — сказал Постников, — верхняя ячейка пуста. Она действительно вырвалась из бокса.

На мой взгляд, ячейки не отличались одна от другой. И что там находится внутри каждой, я не понимал: какие-то желеобразные сгустки разных цветов и прозрачности.

— Здесь где-то были демонстрационные записи — сейчас ты всё поймешь, — Виктор Степанович включил вирт-экран, набрал команду и удовлетворенно-зло продолжил. — Сейчас-сейчас.

Изображение замигало, потом выправилось, и сквозь потрескивание я услышал глухой голос:

— Сорок третий год. Семнадцатое число ноль третьего месяца. Это на случай, если картинка будет барахлить. Серега, поверни камеру. Нормально. Это лес. Вернее, то, что от него осталось. Приблизь.

Я видел абсолютно голую песчаную поверхность без малейшего следа растительности. Камера слегка подрагивала — оператор не мог унять дрожь в руках.

— Как видно, пустыня распространяется вширь, — комментатор всё не мог успокоиться.

Да, прямо на глазах вдруг рухнула громадная демантоидовая липа. Упав, она несколько секунд подрожала и исчезла.

— Что же это, Серега, а?

Оператор молчал. У него не было объяснений.

— Сходить что ли, поближе посмотреть? Ты снимай, а я сбегаю, гляну и сразу обратно.

Мужчина вышел из-за камеры и осторожно пошел к расширяющемуся пустынному кругу. Он вполне спокойно приблизился, встал у зеленого края и наклонился вперед, видимо, чтобы рассмотреть происходящее за границей жизни. Потом протянул руку, дотрагиваясь до песка.

Его ладонь встретила что-то невидимое и упругое. Мужчина потянул руку к себе, но его не пускало. Он дергал руку, а его затягивало внутрь мертвого круга. Потом резко рвануло, и он пролетел несколько метров, перевернулся в воздухе и впечатался спиной в невидимую наклонную плоскость.