Цвет - [15]

И только после этого растекся новой шандар.

Я рванула рычаг подъема.

Почему я спаслась? Зачем? Что привело меня обратно на станцию? Я ничего не помню. Зачем мне жить без него…

5. Хань. Илья

Лена показала сканы, мыслезаписи, реконструкции. Всё, что хранилось у нее.

Да, это было интересно. Познавательно. Не более того.

Мы сидели рядом на старенькой лежанке в ее каморке дома-улья и разговаривали.

— Откуда у тебя эти материалы?

— Я ее дочь.

— Ты не боишься?

— Чего? — она была спокойна.

— Эти материалы сами по себе опасны.

— Ерунда! — Лена отмахнулась, чуть не задев меня по носу в тесном помещении. — Во-первых, это общеизвестные факты. А во-вторых, я храню их уже двадцать лет.

— Вот именно, хранишь. Для себя. Никому не показывая. И тут пришел я. Неизвестный с другой планеты, которому ты всё выложила. Спрогнозируешь действия правительственных агентов? Я, между прочим, ничего про шандар не смог раскопать.

Лена задумалась, вспоминая.

— Согласно седьмому пункту «Уложения о наказаниях» разглашение данных, составляющих государственную или коммерческую тайну, наказывается принудительным блокированием памяти, либо изоляцией на срок до перевода данных из разряда тайны в разряд общедоступной информации.

— То есть, смерть нам не грозит, — улыбнулся я. — Уже хорошо.

— Почему это нам? Тебе.

Мы говорили как-то отвлеченно, словно не понимая, что угроза нешуточная. Стоит агентам узнать мое местонахождение, и можно ставить крест на жизни. Не хотелось верить, что такое может случиться. Конечно, то, что они до сих пор не поймали меня — ни в космопорту Тсаворита во время покупки билетов и регистрации, ни здесь, на Хань, когда я вышел из терминала, давало надежду. И вместе с тем расслабляло. Но агенты могли следить за мной с самого начала, и я не смог бы этого заметить. Если так и есть, то они выявляют мои контакты, чтобы забрать сразу всех причастных.

Но ведь никого нет. Так что, знакомясь с кем-нибудь, я просто подставляю человека.

— Не грузись, — посоветовала Лена. — Никто тебя не ищет. Кому ты нужен?

Это показалось мне обидным, и я надулся. Лена хлопнула меня по плечу и рассмеялась.

— Ну, вот, шуток не понимает! Скажи лучше, где остановился?

— Пока нигде. Пойду, гостиницу поищу.

— Дурак. Там регистрация требуется. Повяжут моментально. Или хочешь убедиться — есть за тобой слежка или нет? Тогда совсем другое дело…

— А чего делать-то? — я действительно не знал, где остановиться на чужой планете.

— Здесь оставайся. Я подвинусь. Места много, — и она раскинула руки в стороны, опять чуть не задев меня по носу.

Я посмотрел на Ленины «хоромы» и покраснел.

Я не понимал Лену.

Почему она так сразу доверилась мне? Не перепроверила — кто я такой, с какой целью выспрашиваю. Вдруг я провокатор?

— Дурак, — сказала она мне, когда я поделился своими мыслями. — Что ж, я совсем слепая?

Вот и говори с ней. Только и знает, как обзываться.

Лена уходила утром, когда солнце едва показывало из-за дома напротив свой краешек, заливая рубиновым светом комнатку, в которой мы ютились. Возвращалась она вечером. Резко распахивала дверь, сбрасывала с плеча сумку на длинной ручке и минут пять ругала всё подряд, отводя душу. Больше всего Лене не нравилась работа, на которой она вкалывала. Денежная, но, как она говорила, ничего не дающая душе.

Я же не работал, а Лена не разрешала мне выходить и самому тратить деньги. Кроме того, она не брала и мою карту, когда я предлагал заплатить по ней.

— Ты у меня в гостях, неужели не ясно?

— Живу на всем готовом, — брюзжал я. — Стыдно.

Она вздыхала, закатывала глаза, но до объяснений не снисходила.

Уже на третий день я понял, что не выдержу безделья.

— Займись сбором информации, — ненавязчиво посоветовала Лена.

— То ты не разрешаешь на улицу выходить, а то советуешь в сеть войти. Логики не вижу, — возмутился я.

— Ты не знаешь местных условий, — снисходительно объяснила Лена. — У нас никого по сети не могут обнаружить. Я терминов не знаю, но вроде бы ежечасно для каждого работающего компа создается новая индекс-метка и фальшивый адрес. Все об этом знают, включая и властные структуры.

— Анархия какая-то, — с отвращением ответил я.

— Так и живем, — подмигнула Лена.

Говорили мы подолгу и обо всем. О предпочтениях и вкусах каждого. О своих работах, причем приходилось объяснять крайне доходчиво, чуть ли не на пальцах. Об образе жизни и стереотипах поведения. О планах на будущее… Хотя какие тут планы? Мне было совершенно не понятно — куда двигаться дальше. Родители исчезли давно, и следы их совершенно затерялись. Поиски по официальным каналам вряд ли принесут пользу — уже попробовал и с печальными результатами: сижу, прячусь. Если найдут — мало не покажется. Разглашение государственных тайн это вам не хухры-мухры. Цейтнот. Делать что-то надо, но любые действия приведут к непредсказуемым последствиям. Поэтому я сидел в квартирке Лены и постепенно скисал.

То, что мы жили с ней в одном помещении, никак не отражалось на наших отношениях. Мы ловко обходили эту тему. Вот живем рядом и живем, что ж такого. Именно рядом, а не вместе. Каждый занимался тем, чем хотел, никак не задевая другого. Главное — не испытывать дискомфорта в общении, а остальное — не важно.