Цвет надежд - зеленый - [45]

– Не забывайся! – Густафссон замахнулся.

– Можешь меня ударить, пожалуйста.

С упрямым видом сын смотрел ему в глаза. Но не его взгляд заставил Густафссона опустить руку, а чувство беспросветной тоски, он сам не знал, чего хочет, и не понимал, что ему следует делать.

– Убирайся! – заорал он на Уве. – Ступай прочь! Видеть тебя не желаю. Нет, нет, не туда! – Он увидел, что Уве собрал свои книги и направился с ними на кухню. – Не хочу видеть тебя в доме, пока я не ушел!

Уве молча унес книги в свою комнату, потом они услыхали, как он в передней надевает куртку. Наступило мучительное молчание.

– Я тоже ухожу! – вдруг сказала Грета.

– Пожалуйста! – Густафссон задохнулся от горечи. – Никто тебя не держит.

Он снова опустился в кресло. Теперь он походил на мешок с трухлявым сеном, взгляд его был устремлен в пространство. Когда дверь за детьми захлопнулась, он поднял голову:

– А ты с ними не идешь?

– Нет, – коротко ответила Ингрид.

Она была на стороне детей, но не хотела ссориться с ним.

– К нам должен прийти дедушка. И доктор Верелиус.

– Доктор? Чего это он все время сюда бегает? Он был два дня назад.

– Обязан наблюдать за тобой, Пер. Ведь он желает тебе добра.

– Гм. Он, как и все, смеется за моей спиной. Он и пальцем не шевельнет, чтобы помочь мне.

– Ты несправедлив.

– Он мне только мешает.

– Если ты имеешь в виду, что ему не по душе твои выступления, это верно.

– А что в них плохого? В Болстаде все прошло хорошо. Ты бы слышала, как мне аплодировали!

Он не солгал. Там его действительно вначале встретили бурными аплодисментами. Но лишь вначале. Навязчивость Пружины проявилась и в том, что Густафссон исполнял только его песню. И ничего путного из этого не получилось – она пришлась по вкусу нескольким дряхлым старикам. Молодежь привлекали более веселые мелодии. Председатель клуба снабдил Густафссона песенником и попросил быть запевалой. Это оказалось делом нетрудным, песни, были старые и хорошо ему известные. Публика подпевала, оркестр играл в полную силу, и Густафссон легко справился со своей задачей. После четвертой песни большинство собравшихся захотело танцевать.

– А это клуб с хорошими традициями, – сказал Густафссон.

И это тоже была правда. Болстадский клуб «Очко» раньше назывался «Клуб одиннадцати». Это была футбольная команда, состоящая из молодых парней. Со временем им надоело гонять мяч, но они продолжали собираться вместе – теперь уже за каргами, отсюда и произошло новое название клуба. Название привилось, хотя здесь играли и в преферанс, и в бридж, было отделение для женщин, молодежь приходила потанцевать, а мальчишки – играть в футбол. Бесспорно, это был клуб с самыми разнообразными интересами.

– Энергичные люди, – сказал про них Густафссон. – Но выложили нам три сотни, не моргнув глазом. И сегодня будет столько же.

– Из которых половину получит Фредрикссон.

– Его ты не тронь. Без него и я ничего бы не получил.

Явился Пружина. Он был в отличном настроении и справился, готов ли «кумир». На автобусе ехать полчаса, точно в восемь Густафссон под восторженные аплодисменты должен появиться на эстраде.

– Не волнуйся, – сказал Густафссон. – Сейчас я буду готов. Правда, рубашка мне не нравится. Красный цвет к лицу только девушкам.

– Красный и зеленый – дополнительные цвета, – заявил Пружина. – Ты ведь видел светофоры?

– Я не светофор.

– Эка важность! Но ты зеленый. А зеленый значит – полный вперед! Поторапливайся.

С красной рубашкой в руках Густафссон скрылся в спальне. Пружина начал напевать свою песню, отбивая такт по столу. После второго куплета он попытался завязать беседу с Ингрид.

– Надеюсь, теперь вы довольны, хозяюшка? Не то что месяц назад?

– Теперь действительно все переменилось, – призналась она.

Пружина засвистел третий куплет. Мелодия то взмывала ввысь, то падала вниз.

«Совсем как в жизни», – подумал он.

– Никогда не надо отчаиваться. Каких-нибудь два месяца назад его выгнали с последнего места работы, а сейчас он уже менеджер.

– Господин Фредрикссон, – прервала его размышления Ингрид. – Вы уверены, что все это кончится добром?

– Добром? Неужели в этом можно сомневаться?

– Да это отличный бизнес, – уверил ее Пружина. – Разве вы не видите, как Густафссон становится знаменитостью? Он еще будет звездой века. О нем будут говорить, как о Рокфеллере, Повеле Рамеле и других знаменитостях.

– Вы меня не поняли, господин Фредрикссон. Мне хочется знать, какая от этого польза?

– Какая польза в том, чтобы зарабатывать деньги? Да это вам любой коммерсант объяснит! Польза? Чертовская польза, простите за выражение, хозяюшка. Деньги к нам скоро потекут рекой, Я только тем и занят, что налаживаю связи... Правда, устроители пока осторожничают, не дают окончательного ответа. Но дайте срок, скоро им придется платить нам по двойной ставке!

– Но ведь это еще нельзя назвать бизнесом?

– Нет, это бизнес! Продать можно все, что угодно, только одно продать легко, а другое – трудно. За примером далеко ходить не надо: я продавал эликсир для волос... Сперва я продавал средство от моли и комаров – смесь керосина с денатуратом, – но денег мне это не принесло. Тогда я смешал розовую эссенцию с касторовым и миндальным маслом и назвал это эликсиром для волос против перхоти и облысения... Эликсир для волос «Французское Домино» – вот как я назвал эту смесь, она предназначалась и для мужчин и для женщин. Дело у меня шло – лучше некуда.