Цвет ликующий - [118]
Ровные горизонты. Игра линий лишь у речек и деревень.
Верхом сюда Блок, конечно, мог приезжать, соблазняясь «степью», «Куликовым полем».
Очень большая разница в пейзажах. То холмистые дали, извивы полей и тропок, то ровные дороги. Пойма Волги, где может «река раскинуться и течь, грустить лениво».
А синяя дорога ведет дальше, к Рогачеву, около Покровского поворот на Боблово, к Менделееву, в другую сторону — монастырь.
Бел-горюч камень в данном случае — монастырь Николо-Пешношский под Рогачевом, монастырь из белого камня. Тут плакун-трава растет в изобилии и только в этих местах всей шахматовской округи.
Рогачево после Михалева, Трехденева. Рогачево — столица грачей, так их там много, ходят по улицам вместо голубей.
Городок? Поселок? Почти нетронутые захолустные фигурные фасады, чердаки. Уютная площадь и величественный купеческий, может нелепый, собор в середине… и речка Дурочка.
Туча, касаясь своим краем горизонта, шла за нами, большая, сизая, а по краям — золотистые кудри облаков. Ливень. Радуга. Мы поворачиваем на Новоселки.
…Аладьино с широкой зеленой улицей между рядами домиков самых разных стилей. Ниже по косогору речки Лутосни — Демьяново, Костюнино. И везде голубые дали, ячменные поля — в прошлом году, этим летом — пшеница.
— А, вы Блока знаете! — сказал нам тракторист. — Внук Бекетова здесь не ездил к своей невесте в Боблово, наши деревни были вольные, Драчливые. Ездил он через Новоселки — так мне бабка рассказывала.
Верно ли, нет ли, но интересно то, что местное население уже вошло в круг людей, знающих Блока.
Спускаемся ниже. Четвертый мост через Лутосню у Тараканова, на дорожном знаке — олень. Большой круг объехали. Завернули к шахматовскому бугру.
Сейчас, когда не тронуты дикие места около Блоковского камня, достаточно просто пройти по оврагу, по скосу луга, где жил когда-то поэт, чтобы понять всю особенность этого места.
«У нас дожди, солнце иногда выглянет, все страшно зелено, глухо и свободно, „как в первый день созданья“!..»
Сегодня здесь все играет от клубящегося неба. Все налито цветом, густым и ярким, с черными зубцами елок. «Здесь никто не щадит красок…»
Москва. Сорок сороков [26]
В 1921 году все наше семейство собралось в Москве. Преодолев длинный путь в теплушке, мы приехали из сорокаградусного сарапульского мороза в мокрую Москву. Маму, переболевшую тифом, с бритой головой, в кенгуровой ротонде отправили вместе с вещами на машине, а мы пошли пешком к знаменитой Сухаревой башне, возле которой нам отныне предстояло жить. Подойдя, мы остановились, остолбенев от восторга, и стали ее разглядывать.
Еще в Нижнем Новгороде читала у Грабаря про то, что второй этаж Петр I пристроил потом, для «земского приказа», большой аптеки и питейного заведения. И часы установили на башне — со звоном.
А двоюродная сестра, староверка, говорила другое: «жил де тут чернокнижник Брюс и творил свои дела. Он даже „Голубиную книгу“ — свод житейских мудростей и колдовских приемов — замуровал в стенах башни». Этот рассказ ближе к облику, стилю башни. Не простая она стоит одиноко на широкой площади, где мы теперь будем жить у отца в доме № 6. Пожалуй, родились мы под счастливой звездой. Такая торжественная (иначе не назовешь) получилась встреча с Москвой! Жить, наверное, будет интересно?
В этом доме на Малой Сухаревской площади я прожила 40 лет и не видела, как башня-ворота исчезла бесследно. Вопрос староверки — куда девалась «Голубиная книга» — остался без ответа.
В 1929 году я окончила ВХУТЕМАС, стала художником. Писала на холстах, масляными красками: пейзажи, модели, натюрморты. Увлеклась импрессионистами, на картинах которых я училась в двух чудесных галереях Москвы: Щукинской и Морозовской. На хлеб зарабатывала в детских издательствах.
1941 год! Война изменила жизнь. Темой стала улица. На последнем холсте написала голубые воротники матросов с девицами на танцплощадке в ЦДКА. Писать маслом дальше уже не смогла: некогда, не на чем и нечем, перешла на карандашные рисунки в блокноте.
Я нашла свою новую тему не сразу. Как-то раз, проезжая по Сретенке, из окна автобуса я разглядела церковь XVII века, спрятавшуюся среди домов и заборов. Ее шатровая колокольня стояла прямо на улице. В Пасхальные дни на ее колоколах виртуоз-звонарь (говорили, что это был брат профессора консерватории А. Ф. Гедике) наигрывал «Сердце красавицы». Колокольни уже не было, да и церковь могла погибнуть от бомбежек. Чем я могу помочь красоте? Надо скорее зарисовать все, что сохранилось в Москве, подумала я, пусть хоть на бумаге останется. Не подвела меня Сухарева башня, сказала, куда смотреть. Я стала чуть не каждый день ходить по Москве и потихоньку рисовать.
Заново открывала я для себя любимую еще со времен Нижнего старую русскую архитектуру. Часто заходя в чужие подъезды, быстро зарисовывала только что увиденное по памяти. В 1943 году чтобы рисовать на улице, нужно было получать в МОССХе разрешение властей со всеми нужными печатями. А если попадешь все же в милицию, секретарь МОССХа — милая Кира Николаевна Львова — обязательно вызволит. Можно было рисовать подробнее, листы побольше, бесстрашия тоже. Исходила все возможные улицы, дальние края, чаще пешком. Всю войну рисовала Москву, скопилось очень много акварельно-гуашевых листов на пьющей краску серо-голубой бумаге или картонках.
Герой Советского Союза генерал армии Николай Фёдорович Ватутин по праву принадлежит к числу самых талантливых полководцев Великой Отечественной войны. Он внёс огромный вклад в развитие теории и практики контрнаступления, окружения и разгрома крупных группировок противника, осуществления быстрого и решительного манёвра войсками, действий подвижных групп фронта и армии, организации устойчивой и активной обороны. Его имя неразрывно связано с победами Красной армии под Сталинградом и на Курской дуге, при форсировании Днепра и освобождении Киева..
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
«Баланс столетия» — это необычайно интересное мемуарное повествование о судьбах той части русской интеллигенции, которая не покинула Россию после Октябрьского переворота, хотя имела для этого все возможности, и не присоединилась к «исходу 70-х годов». Автор книги — известный искусствовед, историк и писатель Н. М. Молева рассказывает о том, как сменявшиеся на протяжении XX века политические режимы пытались повлиять на общественное сознание, о драматических, подчас трагических событиях в жизни тех, с кем ассоциировалось понятие «деятель культуры».
Каким он был — знаменитый сейчас и непризнанный, гонимый при жизни художник Анатолий Зверев, который сумел соединить русский авангард с современным искусством и которого Пабло Пикассо назвал лучшим русским рисовальщиком? Как он жил и творил в масштабах космоса мирового искусства вневременного значения? Как этот необыкновенный человек умел создавать шедевры на простой бумаге, дешевыми акварельными красками, используя в качестве кисти и веник, и свеклу, и окурки, и зубную щетку? Обо всем этом расскажут на страницах книги современники художника — коллекционер Г. Костаки, композитор и дирижер И. Маркевич, искусствовед З. Попова-Плевако и др.Книга иллюстрирована уникальными работами художника и редкими фотографиями.
В книге собрано и соединено воедино все самое ценное о замечательном артисте и певце, создателе собственного и любимого народом «песенного мира» Марке Наумовиче Бернесе. Его игра отличалась жизненной правдивостью, психологической точностью и глубиной, обаянием, мягким юмором. Широкую известность актер получил после выхода кинофильма «Человек с ружьем», в котором исполнил песню «Тучи над городом встали».Издание знакомит с малоизвестными материалами: неопубликованными письмами, различными документами, которые раньше не могли быть обнародованы из-за цензурных запретов, воспоминаниями и свидетельствами современников.
В книгу известной писательницы и переводчика Натальи Петровны Кончаловской вошли мемуарные повести и рассказы. В своих произведениях она сумела сберечь и сохранить не только образ эпохи, но и благородство, культуру и духовную красоту своих современников, людей, с которыми ей довелось встречаться и дружить: Эдит Пиаф, Марина Цветаева, хирург Вишневский, скульптор Коненков… За простыми и обыденными событиями повседневной жизни в ее рассказах много мудрости, глубокого понимания жизни, истинных ценностей человеческого бытия… Внучка Василия Сурикова и дочь Петра Кончаловского, она смогла найти свой неповторимый путь в жизни, литературе, поэзии и искусстве.