ЦРУ против СССР - [154]

Та самая прискорбная необходимость побуждала Киссинджера выносить далеко идущие конкретные решения, ведь «молодые интеллектуалы из-за рубежа особенно хотели посмотреть Нью-Йорк, главным образом злачные места города – Гринвич-Вилледж, Гарлем, район Бродвея. Генри знал их как свои пять пальцев как по личному опыту, так и по слухам… Генри, несомненно, в совершенстве изучил обитель греха. В его маленькой черной записной книжке были координаты несметного числа ослепительных куколок, блиставших в Гринвич-Вилледж, на Бродвее и с радостью разделявших средства, которые он раздавал им и своим иностранным друзьям. Дядя Сэм во многом один из самых прижимистых нанимателей, но коль скоро речь заходит о разведке, он становится щедрым, особенно в оплате плотских удовольствий… Один из участников семинара, которого обхаживали в качестве будущего источника информации для ЦРУ, припоминал: «Генри давал невероятные обещания – с какими прелестными девушками он познакомит нас и как весело мы проведем время в Нью-Йорке. Обещания, поверьте мне, оправдывались почти целиком. Да, женщины были прелестны… и нас удовлетворяли вечера, которые Киссинджер устраивал для нас». Деньги на оплату ночных похождений Киссинджера в Нью-Йорке, конечно, предоставляло ЦРУ, перечислявшее их на счет семинара» [402].

А как же Киссинджер отчитывался в суммах, истраченных на описанные «высокие цели»? Налогоплательщикам интересно было бы узнать об этом, но… разглашение «сверхсекретных» сведений о некоторых интимных статьях расходов подрывает, по мнению ЦРУ, основы государственного строя США.

В конгрессе есть комитеты, которым по закону вменено контролировать разведку. В классическую эпоху ЦРУ очевидец описал, как руководитель ведомства А. Даллес раздраженно размышлял поутру о предстоящей днем встрече с «контролером», председателем сенатского комитета по делам вооруженных сил Р. Расселом. «Попыхивая трубкой, Даллес размышляет о том, сказать ли сенаторам, что сейчас бесит его. Он только что истратил громадные деньги, создавая шпионскую сеть, и она оказалась бесплодной. Хуже чем бесполезной… Как неизбежные вопросы, так и ответы мрачны. Наконец Даллес встает и бросает: «Ладно, придется маленько извратить правду». Его глаза улыбаются, когда он произносит «извратить», но неожиданно становятся серьезными. Он натягивает старое пальто на сутулую спину и направляется к двери. У двери он поворачивается и произносит: «Я скажу правду Дику (Расселу). Я всегда правдив». Глаза его снова улыбаются, и со смешком Даллес говорит: «Если Дик захочет ее знать» [403].

Конечно, с точки зрения ЦРУ и иже с ним, освещение в печати подобных «операций» своего бывшего руководителя, безусловно, подрывает государственные устои.

Так было всегда. В 1974 году неопытному человеку казалось, что политический сыск в США попал под убийственный огонь критики. Однако «Нью-Йорк таймс» подсчитала, сколько же раз в истекший год собирались подкомитеты конгресса, которым вверено наблюдение за ЦРУ. В комитете по делам вооруженных сил палаты представителей – 6 раз, в аналогичном комитете сената – 2, в сенатском комитете по ассигнованиям – 5 раз, в аналогичном комитете палаты представителей «нет протоколов заседаний». Газета процитировала сенатора Г. Бейкера: «На мой взгляд, среди законодателей нет ни одного, кто по-настоящему знает происходящее в сообществе служб разведки» [404]. Расследования конгрессом деятельности ЦРУ проводились, конечно, при величайшей неохоте с обеих сторон. И не будь Уотергейта, едва ли бы вообще этим занялись. Как стало известно, неукоснительно выполняя распоряжение Никсона, ЦРУ снабдило взломщиков штаб-квартиры демократической партии фальшивыми документами, париками, фотоаппаратами и прочим. По приказу Никсона оно пыталось помешать даже скромным потугам ФБР разобраться с Уотергейтом, совсем упустив из виду, что это накалит и без того острое межведомственное соперничество. Идя на поводу у Белого дома, многоопытное ЦРУ готовило себе огромную лужу, в которую и плюхнулось наконец с оглушающим всплеском.

Ниточка, пусть очень тонкая, потянулась и привела к политическому сыску ЦРУ. Кое-что вскрылось. Например, уже в 1952 году ЦРУ поставило под контроль всю переписку американских граждан и организаций с СССР и другими социалистическими странами. Об операции не знали министры почт и юстиции, а из президентов, вероятно, только Л. Джонсон был посвящен в тайну. Очень скоро ЦРУ стало вскрывать и прочитывать письма по собственному выбору, в том числе и не отправлявшиеся за пределы страны. Каковы же были критерии отбора? «Если угодно, в зависимости от вкуса», – безмятежно-издевательски объяснил сенатскому подкомитету один из специалистов ЦРУ. Сенатор Ф. Черч пришел в понятное бешенство, обнаружив, что вскрывалась его личная переписка. Впрочем, он был в достойной компании: ЦРУ снимало копии с писем Р. Никсона, сенатора Э. Кеннеди и многих других. Их письма в интересах секретности помещались в «особое досье» [405].

А ведь в свое время Даллес явился в великолепном расположении духа к министру почт в администрации Кеннеди Д. Дею и сказал, что может «раскрыть нечто очень секретное». Дей мигам переспросил: «А я должен знать об этом?» «Нет», – улыбнулся Даллес