ЦРУ против СССР - [137]

После окончания первой мировой войны военная разведка не ослабила своих усилий: вплоть до 1924 года МИД засылало провокаторов в прогрессивные организации, принимало живейшее участие в разгроме забастовок. В военном министерстве был составлен «белый план» – проект немедленного введения в действие армии в случае «восстания». Практика подмены гражданских властей армией продолжалась, хотя с 1924 года военные смирились с тем, что в области политического сыска главенствует Бюро Расследования министерства юстиции. Во второй половине двадцатых годов МИД было переименовано в Джи-2, но, замечает Д. Дженсен, «возможности и организация для надзора над гражданскими лицами оставались. Когда депрессия (экономический кризис 1929 – 1933 гг.) породила массовую безработицу и беспорядки в городах, Джи-2 ответило попыткой восстановить активный сыск по всем Соединенным Штатам». Начальник штаба армии генерал Д. Макартур приказал в середине 1931 года командирам корпусов представлять ежемесячные сводки о «подрывной деятельности» во вверенных им военных округах.

Стратегия политического сыска армии заключалась в том, чтобы встречать «левую» опасность на выдвинутых вперед рубежах. Усилиями военной разведки была создана провокационная атмосфера вокруг марша ветеранов на Вашингтон в 1932 году. Они были изгнаны из столицы штыками федеральных войск под командованием Макартура [318]. Очевидные злоупотребления военщины, наглое вмешательство в гражданскую жизнь заставили военную разведку заметать следы, но не прекратили ее сыскной работы – составления досье на нежелательных лиц. «В то время в стране думали, что на военную разведку найдется узда, – пишет Дженсен. – Однако сотрудники Джи-2 составляли секретные доклады об Американской федерации труда, Конгрессе производственных профсоюзов и о коммунистической деятельности. Рольф Виндиман, глава МИД в первую мировую войну, ушел в отставку и в 1929 году поселился в Сан-Диего, где создал свой собственный центр антикоммунистических досье, который служил в масштабах всей страны для обмена информацией. Поскольку досье Вандимана ныне находятся в сенатском комитете по вопросам внутренней безопасности и сохраняются в тайне, нельзя точно установить, в каких отношениях он был с Джи-2, однако известно, что он получал доклады от Джи-2, ФБР, полиции и добровольных групп типа „защитников Америки“.

В годы второй мировой войны деятельность военного политического сыска необычайно возросла. Армейская контрразведка (СИС) оттеснила ФБР. Тысячи и тысячи тайных агентов СИС надзирали за политической деятельностью американцев, не имевших никакого отношения к военной службе. Досье стремительно распухали, пополнялись и расширялись каталоги «подрывных» организаций. Хотя шла война против держав фашистской «оси», значительное место в политическом сыске вооруженных сил занимала охота за людьми с левыми убеждениями. Сколь-нибудь подробных сведений обо всем этом нет, приходится полагаться лишь на материал, подготовленный самой американской разведкой [319].

После 1945 года служб политического сыска американских вооруженных сил демобилизация не коснулась, а, напротив, службы крепли с каждым годом. Они продолжали шпионаж, о размерах которого говорит впечатляющий факт: когда в 1952 году умер Вандиман, военная разведка получила от него в наследство досье на 125 тысяч человек, а это только часть материалов профессионального «охотника за ведьмами». Военные снабжали надлежащей информацией комитет палаты представителей по расследованию антиамериканской деятельности, многочисленные правые организации и группы, внеся громадную лепту в антикоммунистическую истерию пятидесятых годов.

С началом активной борьбы черных американцев за гражданские права все движение оказывается под микроскопом политического сыска вооруженных сил, который в считанные годы расширяется до абсурдных размеров, включив противников войны во Вьетнаме, студенческие организации. Самое поразительное – «сыскные операции армии, часто оправдывавшиеся как необходимые для осуществления федеральных законов о десегрегации, на деле были направлены против одной стороны в конфликте – против черных, выступавших за гражданские права, и это в то время, когда военных вызывали якобы для их защиты. Ни белые сторонники расовой дискриминации, ни местные планы по поддержанию порядка не интересовали военных в такой мере, как группы черных борцов за гражданские права и их лидеры». Подход ко всем инакомыслящим, по словам юридического советника армии Р. Джордана, таков: «Все, кто на другой стороне, – враги» [320].

На этой основе органы политического сыска вооруженных сил завязали самые сердечные отношения с ФБР: «врага» нужно знать. В 1962 году Гувер открыл военным неограниченный доступ к досье ФБР в обмен на то, что армия будет дважды в год устраивать семинары для 200 агентов ФБР, обучая их действиям против «мятежей» [321]. Армейские шпики засылались в прогрессивные организации, присутствовали на митингах, слушали, фотографировали, записывали на магнитофонную ленту. Когда в 1966 году борец за гражданские права Джеймс Мередит отправился в свой «марш против страха» по штату Миссури, за ним в грузовике тряслись агенты контрразведки