ЦРУ и мир искусств. Культурный фронт холодной войны - [21]

Посреди этого ажиотажа некоторые присутствующие с тревогой наблюдали за официантами, балансирующими с огромными подносами на краях кроватей и ожидающими чаевых. Кто будет оплачивать счета? Сидни Хук (Sidney Hook), философ из Нью-Йоркского университета, который бронировал номер, казался совершенно равнодушным ко всё возрастающей стоимости мероприятия. Вместе с Хуком в свадебных апартаментах находились: писательница Мэри Маккарти (Магу McCarthy) со своим третьим мужем журналистом Боуденом Броадвотером (Bowden Broadwater); романист Элизабет Хардвик (Elizabeth Hardwick) и её муж поэт Роберт Лоуэлл (Robert Lowell); Николай Набоков; журналист и критик Дуайт Макдональд (Dwight Macdonald); итальянский журналист и бывший соратник Мюнценберга Никола Кьяромонте (Nicola Chiaromonte); Артур Шлезингер; редакторы «Партизан Ревью» Уильям Филлипс (William Phillips) и Филип Рав (Philip Rahv); Арнольд Бейхман (Arnold Beichman), репортёр, дружный с лидерами антикоммунистических профсоюзов; Мел Питцеле (Ме1 Pitzele), специалист по рабочему вопросу; Дэвид Дубински (David Dubinsky) из профсоюза «Лэдиз Гармент» (Ladies Garment Workers Union). Несмотря на род занятий, Дубински выглядел отлично и держался непринуждённо в этом маленьком хаотичном парламенте интеллектуалов.

Внизу, в актовом зале «Вальдорф Астории», утомлённый персонал отеля заканчивал последние приготовления к проведению конференции. Вазы с цветами были расставлены вокруг сцены, расположенной полумесяцем в дальнем конце зала. Шла проверка микрофонов: раз-два, раз-два. На стене позади трибуны висел огромный транспарант «Культурная и научная конференция за мир во всём мире». Некоторые из тысячи приглашённых делегатов конференции уже прибыли для регистрации. Стоящие снаружи демонстранты набрасывались с ругательствами на гостей, когда те проходили через двери отеля в фойе. «Слабаки!» - кричали они Лилиан Хеллман, Клиффорду Одетсу, Леонарду Бернстейну и Дэшилу Хэмметту (Dashiell Hammett). Особенно презрительные насмешки ожидали миллионера и члена «Лиги плюща» Корлисса Ламонта (Corliss Lamont), который исполнял роль спонсора конференции. Сын президента инвестиционного банка J.P. Morgan & Co, учившийся в Академии Филлипса (Phillips Academy) и Гарварде, Ламонт обладал достаточно аристократическим воспитанием, чтобы игнорировать оскорбления, бросавшиеся ему негодующими участниками пикета.

Протестная акция у дверей отеля была организована правым альянсом, в который вошли «Американский легион» (American Legion) и группа католических и патриотических организаций. Их претензия к конференции, спонсируемой Национальным советом по искусству, науке и профессиям (National Council of the Arts, Sciences and Professions), состояла в том, что она была просто очередной подставной организацией Москвы, что коммунисты преследовали не бескорыстные цели интеллектуального обмена между Соединёнными Штатами и Советским Союзом, как они заявляли, а стремились наладить пропагандистскую работу в Америке. В сущности, они были правы. Конференция проводилась по инициативе Коминформа и являлась дерзкой попыткой манипулирования общественным мнением в тылу у Америки. Советская делегация, возглавляемая А.А. Фадеевым, председателем Союза советских писателей, гордостью которой был композитор Дмитрий Шостакович, с комфортом расположилась в номерах «Вальдорфа». Их кагэбэшные «няньки» и партаппаратчики могли поздравить себя с удавшимся театральным эффектом. Протестовавшие перед входом в отель уловили суть: красные были уже не просто под кроватью, они залезли в саму кровать.

«Все газеты облетела новость о том, что каждый вход в «Вальдорф Асторию» будет блокирован шеренгой монашек, молящихся о душах участников, которым угрожает сатанинский соблазн, - писал Артур Миллер, принявший приглашение занять место ведущего одной из дискуссий на конференции. - И действительно, в день конференции утром, подходя к дверям «Вальдорфа», я миновал двух смиренных сестёр, стоящих на коленях на тротуаре. Ещё долгое время размышления над символическими действиями и высказываниями такого рода приводили меня в замешательство» [88].

Хотя Сидни Хук и группа из апартаментов для новобрачных публично отмежёвывались от пикетирующих: «Самое опасное, что мы можем сделать... это оставить разворачивание фронта борьбы с коммунистами реакционерам» - причина их присутствия здесь была та же. Бывшие марксисты и троцкисты, они когда-то вращались в тех же коммунистических кругах, что и американские интеллектуалы и художники, которые в данный момент прибывали для участия в советской конференции. Действительно, Нью-Йорк 1930-х годов был однажды назван «самой интересной частью Советского Союза». Однако германо-русский пакт о ненападении 1939 года произвёл шок, который «оторвал скорбящий и деморализованный Нью-Йорк от СССР и вернул его Америке» [89]. Хотя Хук и его товарищи были в числе тех, кто отошёл от радикального марксизма в сторону центристских или правых взглядов, другие их коллеги сохраняли симпатии к коммунизму. «Сталинисты были ещё очень большой силой, - писал позднее редактор и критик Джейсон Эпштейн (Jason Epstein). - Сейчас они были похожи на политически корректную группу. Так что имелись достаточные основания подвергнуть сомнению право сталинистов на культуру