Covid 19: Великая перезагрузка - [23]

Будет ли социальное неравенство увеличиваться или уменьшаться в постпандемическую эпоху? Многие неофициальные данные свидетельствуют, по крайней мере, в краткосрочной перспективе, что неравенство, вероятно, усилится. Как указывалось ранее, люди с низким доходом или без него непропорционально сильно страдают от пандемии: они более восприимчивы к хроническим заболеваниям и иммунодефициту и, следовательно, с большей вероятностью заразятся COVID-19 и страдают от тяжелых инфекций. Это будет продолжаться в течение нескольких месяцев после вспышки. Как и в случае с предыдущими эпизодами пандемии, такими как чума, не все получат одинаковую пользу от лечения и вакцин. В частности, в США, как заметил Ангус Дитон, лауреат Нобелевской премии, который стал соавтором книги «Смерть отчаяния и будущее капитализма» с Энн Кейс: «Производители лекарств и больницы станут более могущественными и богатыми, чем когда-либо»,^[59] в ущерб беднейшим слоям населения. Кроме того, ультра-адаптивная денежно-кредитная политика, проводимая во всем мире, увеличит неравенство в уровне благосостояния за счет повышения цен на активы, особенно на финансовых рынках и в собственности.

Однако, выходя за рамки ближайшего будущего, тенденция может измениться и спровоцировать противоположное - уменьшение неравенства. Как это могло случиться? Возможно, достаточное количество людей достаточно возмущены вопиющей несправедливостью преференциального режима, которым пользуются исключительно богатые, что это вызывает широкую общественную реакцию. В США большинство или очень громкое меньшинство может потребовать национального или общественного контроля над здравоохранением, тогда как в Европе недофинансирование системы здравоохранения больше не будет политически приемлемым. Также может случиться так, что пандемия в конечном итоге заставит нас переосмыслить те занятия, которые мы действительно ценим, и заставит изменить то, как мы коллективно их оплачиваем. В будущем согласится ли общество с тем, что звездный менеджер хедж-фонда, специализирующийся на коротких продажах (чей вклад в экономическое и социальное благополучие сомнителен), в лучшем случае) может получать доход в миллионы в год, в то время как медсестра (чей вклад в социальное обеспечение неоспорим) зарабатывает бесконечно малую часть этой суммы? При таком оптимистичном сценарии, когда мы все больше осознаем, что многие работники на низкооплачиваемых и небезопасных рабочих местах играют важную роль в нашем коллективном благополучии, политика будет корректироваться, чтобы улучшить как условия их труда, так и вознаграждение. За этим последует повышение заработной платы, даже если это будет сопровождаться сокращением прибыли компаний или более высокими ценами; возникнет сильное социальное и политическое давление, чтобы заменить ненадежные контракты и лазейки, связанные с эксплуатацией, постоянными должностями и лучшей подготовкой. Таким образом, неравенство может уменьшиться, но, если судить по истории, этот оптимистичный сценарий вряд ли возобладает без массовых социальных потрясений.

1.3.2 Социальная нестабильность

Одна из самых серьезных опасностей, с которыми сталкивается постпандемия, - это социальные волнения. В некоторых крайних случаях это могло привести к социальной дезинтеграции и политическому краху. Бесчисленные исследования, статьи и предупреждения подчеркивают этот конкретный риск, основанный на очевидном наблюдении, что, когда люди не имеют работы, доходов и перспектив на лучшую жизнь, они часто прибегают к насилию. Следующая цитата отражает суть проблемы. Это применимо к США, но его выводы верны для большинства стран мира:

Те, кто остался безнадежным, безработным и без активов, легко могут повернуться против тех, кто более обеспечен. Уже сейчас около 30% американцев имеют нулевое или отрицательное богатство. Если из текущего кризиса выйдет больше людей, не имеющих ни денег, ни работы, ни доступа к медицинскому обслуживанию, и если эти люди придут в отчаяние и рассердятся, то такие сцены, как недавний побег заключенных в Италии или грабежи, последовавшие за ураганом Катрина в Новом Орлеане в 2005 году может стать обычным делом. Если правительствам придется прибегать к использованию военизированных формирований или вооруженных сил для подавления, например, беспорядков или нападений на собственность, общества могут начать распадаться.[60]

Задолго до того, как пандемия охватила мир, социальные волнения росли во всем мире, поэтому риск не нов, но его усилил COVID-19. Есть разные способы определить, что составляет общественные беспорядки, но за последние два года по всему миру произошло более 100 значительных антиправительственных протестов,^[61] в богатых и бедных странах, от беспорядков «желтых жилетов» во Франции до демонстраций против сильных мира сего в таких странах, как Боливия, Иран и Судан. Большинство (последних) были подавлены жестокими репрессиями, и многие впали в спячку (как и мировая экономика), когда правительства вынудили их население заблокировать, чтобы сдержать пандемию. Но после снятия запрета собираться группами и выходить на улицы трудно представить, что старые обиды и временно подавленное социальное беспокойство не вспыхнут снова, возможно, с новой силой. В постпандемическую эпоху количество безработных, обеспокоенных, несчастных, обиженных, больных и голодных резко увеличится. Личные трагедии будут накапливаться, разжигая гнев, негодование и раздражение в различных социальных группах, включая безработных, бедных, мигрантов, заключенных, бездомных, всех оставшихся без крова ... Как все это давление могло не закончиться извержением? Социальные явления часто имеют те же характеристики, что и пандемии, и, как отмечалось на предыдущих страницах, переломные моменты в равной степени относятся к обоим. Когда бедность, чувство бесправия и бессилия достигают определенного предела, разрушительные социальные действия часто становятся последней мерой.