Come as you are: история Nirvana, рассказанная Куртом Кобейном и записанная Майклом Азеррадом - [16]

Жизнь в старшей школе стала для Курта еще более сложной. Часто спортсмены преследовали его по дороге из школы домой. Иногда они даже ловили Курта.

– Каждый день после школы, – говорит Курт, – этот парень валил меня в снег и садился мне на голову. После этого я начал даже гордиться тем фактом, что я якобы гей, хотя на самом деле не был им. Это было захватывающе, потому что я практически нашел себя. Я был каким-то особым задротом. Я был не совсем тем панк-рокером, которым хотелось бы стать, но, по крайней мере, это было лучше, чем быть обычным задротом.

Но социальное давление в конце концов стало слишком сильным, и однажды Курт, явно расстроенный, подошел к Лофтину и сказал, что больше не может с ним общаться. Он получал слишком много оскорблений за то, что был другом педика. Лофтин все понял, и они перестали дружить.

Курт начал курить травку в девятом классе и накуривался каждый день вплоть до выпускного класса, но тогда он хотя бы ждал наступления ночи.

– Я стал параноиком и даже перестал быть таким невротиком, каким был от природы, и это состояние еще больше усиливала травка, – говорит Курт.

Он плохо учился в школе и в одиннадцатом классе начал пропускать занятия; смена школ из-за переездов была только частью проблемы.

– Основная причина, по которой я вылетал из некоторых классов, заключалась в том, что я сильно ненавидел учителей, – говорит Курт. – Был один парень, религиозный фанатик, апокалиптический расист. Он преподавал гуманитарные науки и занимался только тем, что тратил наше время на внедрение Откровений в историю. Он участвовал в холодной войне середины восьмидесятых – «Русские идут» и был одним из крестоносцев этого рейгановского менталитета. Сукин сын. Каждый день мне хотелось убить его. Я часто представлял себе, как убью его на глазах у всего класса. Потому что остальная часть класса полностью заглотила крючок, леску и грузило. Купилась на этот бред. Я не мог поверить, что так много людей так просто взяли и приняли его.

Курт бунтовал и дома.

– Он не хотел быть частью семьи, но хотел жить в семейном доме, – говорит Венди. – Курт жаловался на все, что я просила его сделать, и это было лишь малой частью проблемы.

Между тем Венди признает, что ее терпение по отношению к Курту иссякло, поскольку помимо этого она еще злилась на Пэта за его пьянство и часто выплескивала свой гнев на детей.

В течение нескольких месяцев Курт встречался с «девушкой-наркоманкой», очень красивой молодой девушкой по имени Джеки. По словам Курта, «она пользовалась мной, до тех пор, пока ее парень не вышел из тюрьмы».

Однажды ночью он тайком протащил Джеки в свою комнату. Курт был взволнован – он вот-вот потеряет девственность. Они только успели раздеться, как в комнату внезапно ворвалась Венди, включила свет и прошипела: «Убери отсюда эту шлюху!» Курт сбежал к другу и оставался там до тех пор, пока мать друга не позвонила и не сказала: «Венди, мне кажется, что твой сын поселился в моем доме».

Курт бросил курить травку «в попытке наладить свою жизнь». Потом позвонила мачеха Курта и попросила его снова переехать к ним. Дон сразу же сказал, что если Курт останется у них, то ему придется прекратить заниматься музыкой и начать заниматься чем-то более серьезным. Он каким-то образом уговорил Курта заложить гитару, а потом заставил его сдать вступительный экзамен в военно-морской флот. Курт получил очень высокий балл, и восторженный местный вербовщик приходил в дом два вечера подряд. Но на вторую ночь, как раз перед тем, как он уже готов был записаться туда, Курт спустился в свою подвальную комнату, нашел травку, выкурил ее, вернулся наверх и сказал: «Нет, спасибо, я отказываюсь», а затем собрал свои вещи и ушел. Он пробыл в доме отца всего неделю. Курт не увидит его еще восемь лет.

По сей день Дон собирает все журнальные статьи о Курте, которые только удается найти. У него есть большой альбом для журнальных вырезок и шкаф с памятными вещами.

– Все, что я знаю о Курте, – говорит Дон Кобейн, – я прочел в газетах и журналах. Так я с ним и познакомился.

Венди отправила Курта жить к его приятелю Джесси Риду, родители которого были настоящими христианами.

Курт был на мели и предложил продать гитару местному наркодилеру, и даже готов был оставить ее у него дома по доброй воле. Через неделю Курт передумал, но гитара все равно осталась у дилера, и Курт несколько месяцев обходился без нее, пока они с Ридом не забрали гитару обратно.

Курт не был идеальным гостем в доме Ридов.

– Я плохо влиял на Джесси, – говорит Курт. – Я курил травку и не любил ходить в школу.

Однажды Курт долго разговаривал по телефону, оскорбляя миссис Рид, а затем повесил трубку и понял, что она слышала весь разговор по внутреннему телефону. Последней каплей был случай, когда Курт, запертый в доме, сделал единственную логичную вещь – вышиб дверь.

Курт говорит, что отец Рида пришел в ярость и сказал ему: «Курт, мы очень старались превратить тебя в хорошего гражданина, но это безуспешно. Ты безнадежен. Так что я буду тебе очень признателен, если ты соберешь свои вещи и уйдешь». Миссис Рид объяснила Венди, что «Курт повел Джесси не по той дороге».