Coca-Cola. Грязная правда - [88]

«Долгие месяцы расследования, — громко говорил он, — и все накопленные улики свидетельствуют, что система Coca-Cola насквозь пропитана аморальностью, коррупцией, соучастием в грубейших нарушениях прав человека, вплоть до пыток и убийств. Мистер Дафт, вы солгали, когда говорили о ситуации в Колумбии. Исидро Хиль был застрелен, был убит прямо на одном из ваших заводов в Колумбии». Голос Роджерса перекатывался в зале, отражаясь от высокого потолка, и Дафт, занервничав, попытался его остановить, дескать, Роджерс превысил двухминутный лимит времени. «Не перебивайте меня, мистер Дафт!» — рявкнул Роджерс, и слушатели поддержали его, попросив Дафта замолчать.

Роджерс пустился рассказать об отчете Монсеррейта и об иске по делу АТСА, но тут Дафт приказал отключить ему микрофон. Охранники поднялись на сцену, но бывший боксер не собирался сдаваться без боя. «Вы сейчас же уйдете отсюда!» — распорядился охранник, пытаясь зажать в обхвате шею Роджерса. «Черта с два!» — отвечал Роджерс, вырываясь. Подбежали еще три охранника, сбили Роджерса с ног и поволокли его по полу, разбив ему в пылу сражения очки. «Я не уйду!» — кричал он, а Дафт, вернувшись на подиум, просил охранников не применять грубую силу. Наконец Роджерс уступил, и его вынесли из зала. «Зря мы это сделали», — сказал Дафт коллеге, и он был прав: из аудитории уже слышались крики уволенных водителей грузовиков и студенческих активистов, находившихся снаружи. Все требовали независимого расследования убийств.

По сей день Роджерс уверяет, что не собирался устраивать такую сцену на собрании, однако и не жалеет о происшедшем. «Зато внимание удалось привлечь», — усмехается он. Среди привлеченных этим инцидентом был Б. Уордлоу, потомок человека, входившего в синдикат 1919 года, владелец крупнейшего индивидуального пакета — его 77 тысяч акций оценивались в ту пору более чем в 4 миллиона долларов. «Копам не следовало тащить и душить вас, если они хотели снискать мое уважение, — обратился он с запиской к Роджерсу. — А вот ваша манера поведения внушила мне безусловное восхищение». В конверт он вложил чек на 5 тысяч долларов в пользу Corporate Campaign, Inc.

Подробные репортажи об этом инциденте появились в Washington Post и Atlanta Journal-Constitution, представив Дафта в весьма нелестном свете. Месяц спустя очередная статья в Fortune с выносом на обложку срамила Coca-Cola и называла ее отказ от расследования колумбийских убийств «кошмаром любого пиара». Обрадованный таким успехом — и всего-то через год от начала кампании — Роджерс удвоил усилия в подготовке к очередному учебному сезону. Он высматривал крупный студенческий кампус, который мог стать «лицом» очередного витка кампании. К тому времени студенты возмущались уже не только событиями в Колумбии — призыв Роджерса ко всем и каждому принять участие в акциях не остался неуслышанным, и жалобы на Coca-Cola все настойчивее поступали с другого континента. События там были не столь сенсационные, как похищения и убийства, но бизнес корпорации подвергся серьезной опасности на ключевом для нее зарубежном рынке — в Индии.

Глава 9 Все воды Индии

Солнце еще не поднялось над горизонтом, когда мальчик отчалил в своей лодочке от берега священного Ганга. Город просыпался. Желтый свет фонарей освещал спускавшиеся к воде ступени, раздетые до пояса мужчины и женщины в пестрых сари спускались к воде, чтобы совершить омовение в «Ганга Ма» — ритуал, который считается одним из древнейших на земле. Нигде в мире воду не чтят так, как в Варанаси, священном для индуистов городе. Каждый приверженец этой религии должен омыться здесь хотя бы один раз в жизни, а если ему повезет еще и умереть и быть тут кремированным, то, по вере индуистов, разорвав цепочку реинкарнаций, он прямиком устремится к окончательному освобождению.

Вдоль реки тянутся храмы, построенные столетия тому назад махараджами, властителями пустынных земель. Священное смешивается с мирским, туристы, сидя в гребных лодках, подсматривают в бинокли за аскетами, которые, вымазав тело золой, исполняют асаны йоги, и за «дхоби», которые, зайдя по пояс в реку, выбивают о камни грязную одежду. На прибрежных хижинах красуются объявления — предлагаются номера в пансионах, товары книжных магазинов, лавок с шелками, немецких кондитерских. В грудах отбросов роются мальчишки, над их головами надпись по-английски: «Счастливы живущие на берегах Ганга».

Из всех парадоксов реки самый глубокий и печальный — эти священные воды несут в себе грязь и заразу. Выше по течению от Варанаси были взяты пробы воды, и на литр обнаружилось 600 тысяч бактерий фекальной группы. Это в сто раз больше предельной нормы, допустимой для купания. Ниже по течению концентрация бактерий составляет уже 15 миллионов на литр. А фабрики электротоваров, красильни, кирпичные заводы сливают кадмий, хром и свинец, насыщая воды тяжелыми металлами. Ганг, по словам обозревателя Economist, превратился в «коричневую жижу из экскрементов и промышленных отходов».

Причина бедствия не в отсутствии законов об охране окружающей среды — нет, в Индии они столь же строги, как в США и Европе. И нельзя сказать, будто недостает политической воли или ресурсов. С 1985 года правительство потратило около 14 миллиардов рупий (300 миллионов долларов) на мероприятия по очистке стоков и сбору хромсо-держащих веществ. К сожалению, этот план провалился из-за полного равнодушия на местах, отсутствия у правительства рычагов для его осуществления и повальной коррупции. По данным местных медицинских учреждений, половина тех, кто регулярно купается в Ганге, страдает кожными и желудочными заболеваниями. По оценкам ВОЗ, именно грязные воды Ганга виноваты в ежегодной гибели 1,5 миллиона детей.