Coca-Cola. Грязная правда - [68]

Ураба оказалась под контролем известного своей жестокостью Фредди Рендона Эрреры по прозвищу Немец. Светловолосый и светлоглазый Немец, согласно подсчетам борцов за права человека, похитил или убил 2 тысячи человек за шесть лет. Другая местная «знаменитость», Хосе Эвер Велоса, сам ведет счет и добрался уже до 3 тысяч убитых. «Чаще погибают невиновные, — пожимает он плечами, — но такова гражданская война». Подручные этих двоих убийц устраивают показательные расправы над гражданскими лицами, пуская в ход мачете и бензопилы. Известен случай, когда бандиты ворвались в школу в день «урока мира» и на глазах у всех обезглавили мальчика — в другой раз они отрезали голову старику и играли ею в футбол на городской площади.

В то время, когда в Урабе начались все эти ужасы, разливочный завод в Карепе выживал с трудом за счет личных средств основного его совладельца, Ричарда Кирби, бизнесмена, живущего на два дома, в Боготе и Майами. Кирби принадлежали существенные доли и в других предприятиях Coca-Cola в Колумбии. На затруднительную экономическую ситуацию менеджмент отреагировал притеснением рабочих — их заставляли трудиться по шестнадцать часов в сутки, а людей с большим стажем увольняли, чтобы не повышать им зарплату и не предоставлять обычные льготы за выслугу лет.

Поначалу профсоюз поддавался, стараясь лишь, где возможно, добиться минимальных уступок, но в 1993 году новый союз работников пищевой промышленности SINALTRAINAL стал организовывать рабочих с более воинственным настроем и на переговорах держался твердо. Наиболее громко звучали голоса двух новых руководителей профсоюза, Хосе Элеасара Манко и Луиса Энрике Хиральдо, которые требовали от руководства предприятий повышения заработков и гарантий против увольнений. Колумбийские законы разрешают увольнять рабочих по желанию владельца, за исключением членов исполнительного комитета профсоюза — тем работа гарантируется.

Как только SINALTRAINAL поднял шум на заводе, в городе появились граффити с символикой военизированных отрядов и распространились слухи о том, как расправляются с активистами профсоюзов в соседних городах. 8 апреля 1994 года Манко попросту исчез. Через две недели настала очередь Хиральдо. 20 апреля его мотоцикл перехватили по пути на завод, Хиральдо оттащили в лес и там застрелили. «Проводилось расследование, — рассказывал его брат в интервью (встреча происходила в штаб-квартире SINALTRAINAL в Боготе, в неприметном здании жилого района неподалеку от центра, выделяющемся лишь бронированной дверью). — Писали какие-то отчеты, но никого не нашли. Наша мать очень переживает».

В следующем году в адрес брата Хиральдо и других членов профсоюза также раздавались угрозы, а в итоге еще один лидер, Луис Энрике Гомес, был застрелен на крыльце собственного дома. Компания никак не реагировала на убийства, тем более что уцелевшие активисты обратились в бегство. Избавившись таким образом от оппозиции на заводе, руководство закрутило гайки. «Они всегда высасывали кровь из рабочих — работайте, работайте, работайте!» — говорит Хиральдо, который вместе с несколькими наиболее отважными рабочими организовал новый исполнительный комитет вместо самораспустившегося. Стало еще хуже, когда на заводе появился новый управляющий, Ариосто Милан. В маленьких городах все друг друга знают, и рабочие видели, как Милан общается с людьми из военизированных отрядов, с их командующим по прозвищу Щетка — это был светлокожий человек с черными как смоль волосами и миндалевидным разрезом глаз, — а также с помощником командира по прозвищу Селитра — тот был приземистый, с грубым, темным лицом. Видели рабочие, и как Милан пьет с боевиками кока-колу у ларька возле ворот завода или же угощается вместе с ними пивом в баре.

По словам рабочих, Милан начал публично похваляться, что «сотрет профсоюз с лица земли». Одному из них он говорил, что профсоюз «до сих пор не уничтожен лишь потому, что я пока этого не хотел». Всерьез обеспокоенное руководство SINALTRAINAL в ноябре 1995 года направило письма в Bebidas и в Coca-Cola Colombia (полностью принадлежащий корпорации филиал Coca-Cola Company) с предупреждением насчет деятельности Милана и с требованием защиты для рабочих. Ответа не последовало.

Напряжение росло. В 1996 году профсоюз начал переговоры по новому рабочему соглашению, требуя повышения заработной платы на 35 процентов в течение года, увеличения декретного отпуска, страхования здоровья и жизни, а также отдельного фонда для развития спорта. Особым пунктом оговаривались меры по безопасности рабочих, руководству запрещалось общаться с командирами военизированных отрядов. Главным представителем профсоюза на этих переговорах выступал генеральный секретарь Исидро Хиль, работавший на заводе привратником и имевший много друзей среди рабочих.

Хиль, родившийся в маленьком городке примерно в 200 километрах к северо-востоку от Карепы, был седьмым из десяти детей. С ранних лет он мечтал пробиться в жизни, усердно учился, прирабатывал, торгуя местной газетой, но, не закончив старшую школу, уехал вслед за старшим братом Мартином в Урабу, женился и обзавелся двоими детьми. Мартин устроился на работу в администрации разливочного завода, и Исидро опять-таки последовал за ним и встал на том же заводе к конвейеру. Здесь он травмировал палец, и его перевели на охрану ворот. На заводе Хиль реализовал свой талант организатора, он проводил спортивные турниры — по футболу, волейболу и бейсболу, собирал коллег на вылазки, рыбачить на соседних реках. Очень скоро весь — или почти весь — завод оказался у него в друзьях. Попав в аварию на мотоцикле по дороге на работу, он требовал с Милана выплату, как за производственную травму, но тот отказал.