Цивилизация птиц - [8]
– Летим!
Мы взмываем над холмами, на которых раскинулся город. Кружим над башнями, крышами, площадями, набережными. Опускаемся пониже, плавно скользим между деревьями, рощами и зарослями, пробивающимися буквально из каждой щели в бетоне, асфальте, стекле и стали.
Крупные, тяжелые бурые медведи втаскивают вверх по каменным ступеням кабана с разорванным горлом.
Мы снижаемся, чтобы сесть на плавно закругляющуюся стену, которая огораживает вымощенную камнем площадь, поросшую сухим кустарником.
Медведи принюхиваются, облизываются, присматриваются к теням высоко летящих птиц, вытягивают лапы, как будто хотят схватить нас.
Из полукруглого окна вылетает пара ястребов.
– Сюда! – кричу я, ускользая в узкий просвет между стенами.
– Сюда! – повторяют Кро, Ми, мои братья и сестры и все остальные галки, присоединившиеся к нашей компании.
Они летят за мной... Почему они полетели за мной?
Они согласны лететь тем путем, который выбрал я? Они решили, что этот выбор правильный?
Я спускаюсь еще ниже, лечу прямо над покрывающей улицу россыпью камней.
Я лечу быстрее. Мы все летим быстрее.
Ястребы не хотят преследовать быстрых черных птиц с острыми клювами. Они уже заметили несколько горлинок в оливковой роще.
Я лечу к белому диску, взмываю так высоко, как только могу. Сзади шумит крыльями вся стая галок. Они летят за мной, как за вожаком. Я оглядываюсь и смотрю на них с удивлением и радостью.
Неужели вожаком может стать молодая птица, такая, как я, еще даже не успевшая свить собственного гнезда?
Я ныряю вниз над колоннадой и окружающими купол садами. И снова все галки летят следом за мной. Почему?
Настанет завтра. Ты выпорхнешь на рассвете, оттолкнешься от металлической поверхности купола. Крикнешь: «Лечу!» – и тебе ответят голоса родителей, сестер, братьев и множества других птиц, которые теперь взлетают вместе с тобой, слушают тебя, следуют за тобой, как будто ты их вожак.
Как будто? Но ведь я и есть вожак.
Пятна на стенах складываются в пейзажи, коридоры, пространства. Если кружить на некотором расстоянии от них, чувствуешь внезапное искушение познать все эти освещенные утренним солнцем уголки.
Но это иллюзия, ведь за пятнами лишь твердая стена, о которую можно удариться, а то и разбиться насмерть.
Я сажусь на трухлявую, изъеденную жуками-древоточцами лавку и смотрю.
Там, на стенах, склоняются, ходят, живут – застывшие, неподвижные... Здесь, на улицах, в домах, за стеклами рам в мягких бело-серых ложах лежат их скелеты... Там вокруг их голов блестят золотистые круги, похожие на взъерошенный пух светлых птиц... Здесь в пустых черепах охотно устраивают свои гнезда ящерицы, мелкие змеи, мыши, осы и шмели.
Свет скользит по стенам, передвигается, высвечивая детали, которых я раньше не замечал.
Упавший на стену луч освещает в полумраке висящую обнаженную фигуру бескрылого с терниями на голове. Капли крови сочатся с его лба, ладоней, стоп, стекают по боку. Вокруг стоят на коленях другие бескрылые, смотрят на него, как будто чего-то ждут. Чуть выше из тьмы появляется птица. Да ведь это же голубь... Голубка такая же, как те, что живут на соседнем карнизе. Неужели и ее хотели поймать и съесть?
Я взъерошиваю перышки и тихонько каркаю, чтобы придать себе смелости.
И вдруг среди бескрылых я замечаю таких, у кого есть крылья. Они все в белых одеждах, с прижатыми ко ртам золотыми трубами. Значит, у некоторых все же были крылья?
Я знаю! Нашел! Я все понял!
Те бескрылые, головы которых окружены сиянием, это их вожаки.
И если они склоняются перед голубкой, значит, она была их поводырем, вожаком, Богом. Бог... Понятие, которого я до сих пор не знал, которого я пока так до конца и не осознаю, но которое предчувствую.
У меня кружится голова. Я поворачиваюсь вокруг своей оси, размахивая крылышками, а бескрылые кружатся вокруг меня. Их лица приближаются, проникают в мои глаза и мозг.
Взгляд останавливается на сереющих прямо на стене ветках. К красным яблокам подползает змея, похожая на тех, которых я вижу каждый день. Там – голубка, здесь – змея. Неужели бескрылые почитали и ее тоже?
Вопросы. Вопросы? А что это такое – вопросы?
А задаются ли вопросами другие птицы? Думают ли они тоже?
Я один среди всех этих вопросов и сомнений.
Вопросы – вот причина моего одиночества.
Рядом со мной другие галки ищут древесных жучков, долбят клювами деревянные доски, гоняются за мышью, скрывшейся за отошедшей от стены планкой.
Фре толкает меня клювом – приглашает принять участие в игре. Но мне не хочется подпрыгивать, гоняться, щипаться, заигрывать с ней.
Я познал больше, чем рассчитывал когда-либо узнать, и мне надо обдумать все это в одиночестве.
Я быстро взмываю вверх. Удираю подальше от птичьего гама.
Разочарованная Фре что-то зло кричит мне вслед.
Над входом я вдруг замечаю тень сороки. Это Сарторис!
Он впивается клювом в грудь еще не оперившегося, отчаянно пищащего голубя. Разрывает кожу и мышцы. Вонзает клюв глубже, сжимает крепче, чувствует горячую пульсирующую влагу. Рвет. Вытаскивает маленький окровавленный кусочек – сердце, которое все еще продолжает биться.
Я кричу. Отворачиваю голову. Лечу вперед.
Анджей Заневский – один из самых модных прозаиков Западной Европы. Его ставят в один ряд с Ф. Кафкой, Дж. Джойсом, А. Камю.Сегодня у российского читателя появилась уникальная возможность познакомиться с прекрасной прозой польского писателя. «Крыса» – первая повесть автора о животных, посвященная существам необыкновенным и малоизученным...
Каждый из нас, как крыса перед флейтой крысолова, охотно преклоняется перед идеями, религией, иллюзиями ничем не ограниченной свободы, прекрасного завтра и светлого пути в будущее, которая поддается пустым лозунгам и надеждам. Ведь каждый идет к той утопии, в которую верит. А потом расплачивается за это, и цена нередко бывает невероятно высока.Надеюсь, Уважаемый Читатель, ты не обиделся на меня за это горькое сравнение? На рубеже XXI века дудочка Крысолова, а точнее – флейты многих Крысоловов зовут нас, манят, торопят, а нередко и ведут…
Сегодня Анджей Заневский (род. в 1940 г.) один из самых модных прозаиков Западной Европы. Его ставят в один ряд с Ф. Кафкой, Дж. Джойсом, А. Камю.Творческая судьба писателя складывалась необычно: первое польское издание повести “Крыса” появилось лишь после выхода в свет её перевода на чешский язык (1990) и переводов на девять других языков, выпущенных издательствами Дании, Финляндии, Франции, Испании, Голландии, Германии, США, Великобритании, Италии. А написал А. Заневский свою “Крысу” ещё в 1979 году!Наконец, и у российского читателя появилась уникальная возможность познакомиться с прекрасной прозой польского писателя.
Не бывает технологий, способных вернуть молодость. Не бывает чудо-лекарств, способных вылечить любую болезнь. Или бывают? Зря мы, что ли, строили будущее? В этом мире наконец-то можно позвонить на ключи, записи с видеокамер помогают распознавать потенциальных преступников, а бахилы не надевают, а напыляют. Мы нашли ответы почти на все вопросы – кроме парочки. Как понять, что перед тобой: прорывная технология или шарлатанство? И что именно делать, когда эту «прорывную технологию» за бешеные деньги продаст твоим стареющим родителям безымянный коммивояжёр? Это же не может быть правдой – чудо-лекарств ведь не существует. Верно?
Герой рассказа семидесятилетний старичок, страдающий от возрастных болезней, неожиданно оказывается задержанным полицией. Обвинение, которое ему предъявляют, крайне тяжёлое: за последние четыре месяца он похитил и изнасиловал сто восемнадцать двенадцатилетних девочек. Неясно, как в такой ситуации защищать себя.
Представим. Подписан указ о свободном хранении и ношении огнестрельного оружия. Что произойдет потом, через день, месяц, год? Как изменится столь привычный для нас мир, когда у каждого встречного с собой может оказаться весомый крупнокалиберный аргумент? Станем ли мы обществом запуганных невротиков, что боятся сказать друг другу лишнее слово, или – наоборот – превратимся в страну без преступлений, с вежливыми и предупредительными гражданами? Издательство «Пятый Рим» представляет новый сборник остросюжетной социальной фантастики сообщества «Литературные проекты Сергея Чекмаева».
Внецикловые повесть и роман. Содержание: На чужом поле Уснувший принц.
Есть мандарины, работать при утреннем свете и… ампутировать фалангу указательного пальца на правой руке. Какие рекомендации услышишь ты от машины счастья? Перл работает на огромную корпорацию. По запатентованной схеме она делает всех желающих счастливее. Советы механизма бывают абсурдными. Но Перл нравится работа, да и клиенты остаются довольны. Кроме ее собственного сына – подростка Ретта. Говорят, что «счастье – это Apricity».
Латиноамериканская проза – ярчайший камень в ожерелье художественной литературы XX века. Имена Маркеса, Кортасара, Борхеса и других авторов возвышаются над материком прозы. Рядом с ними высится могучий пик – Жоржи Амаду. Имя этого бразильского писателя – своего рода символ литературы Латинской Америки. Магическая, завораживающая проза Амаду давно и хорошо знакома в нашей стране. Но роман «Тереза Батиста, Сладкий Мёд и Отвага» впервые печатается в полном объеме.
Маргерит Дюрас – одна из самых читаемых, самых модных современных писательниц не только во Франции, но и во всей Европе. Ее повести и романы признаны необычными по содержанию и изысканными по стилю. Они переведены на многие языки, лучшие из них экранизированы.Предлагаемая читателям книга – это прекрасная проза. Поклонники любовного романа найдут в ней чудные, загадочные и благоуханные страницы о любви. Любители детективного жанра станут с неослабевающим интересом следить за развитием событий вокруг страшного преступления.
Великолепная проза Валерия Попова продолжает лучшие традиции российской литературы. Сквозь иронию и смех автора угадывается его бесконечное удивление — неужели мир, в котором мы жили и живем, настолько странен? Гоголевский «смех сквозь слезы» обуревает и нас, читателей. Мы смотрим в зеркало сквозь увеличительное стекло художественного слова — и видим такое! Новая книга Валерия Попова «В городе Ю.» — это памятник нашему времени, последним десятилетиям XX века и тысячелетия. Какое время, таков и памятник! © Издательство «Локид», 1997.
Этот автор не нуждается в рекламе. Один из «культовых» авторов восьмидесятых годов, Илья Штемлер давно и хорошо знаком нашим читателям. Его бестселлеры «Таксопарк», «Универмаг», «Поезд» и другие книги заняли почетное место на книжных полках. В наши непростые времена писатель не только сумел отточить свое литературное мастерство, но и остался верен своим творческим принципам. Кропотливая работа с «материалом», прекрасное знание жизни во всех ее проявлениях, глубокий психологизм — вот некоторые из слагаемых его успеха.