Цивилизация Просвещения - [121]

Правильное решение заключается в том, чтобы объединить различные подходы и выйти за пределы методик, которые по ошибке считают враждебными Норфолку и Туллу, то есть объединить эмпиризм и науку, индукцию и дедукцию, севооборот и машинизацию. Правильное решение впереди, в XIX веке, но все его составляющие собраны в Англии XVIII века. Ей удалось гораздо большее, чем просто удвоить продукцию, — она удвоила ее на том же пространстве и посредством тех же трудовых ресурсов, то есть впервые удвоила производительность в течение столетия в экономическом секторе, который напрямую определял положение вещей. Эта победа, решающая и основополагающая, на 50 % была победой вернувшегося разума — прекрасным образцом прагматизма эпохи Просвещения.

Франция, чьи технические достижения весьма скромны (возьмем, например, картофель: Пармантье добивается в конце XVIII века широкого распространения этой культуры, сопоставимого с достигнутыми результатами в Англии и Ирландии конца XVII века), сыграла роль промежуточного пункта в распространении по Европе британских технологий и агрономии, пользуясь при этом свойственным ей систематическим подходом. Около 1750 года происходит существенный сдвиг в области тематической литературы. Поразительно малое количество трудов по сельскохозяйственной технологии в XVI и XVII веках обусловило успех Оливье де Серре. «’’Театр земледелия” [который датируют 1605 годом] стал в итоге последним трактатом по сельскому хозяйству — до “Нового сельского дома” Леже [1700]. В течение столетия [во Франции], с 1600 по 1700 год, не будет опубликовано ни одного значительного исследования, не считая разве что „Руководства по обустройству плодовых садов” Ла Кинтини (1690). А между тем переиздания старых и устаревших трудов (103 раза между 1570 и 1702 годом переиздается „Сельский дом”, и 20 раз в течение XVII столетия „Театр земледелия”) свидетельствуют о неудовлетворенном спросе на них, имевшем место в обществе» (А. Ж. Бурд). В первой половине XVIII столетия, однако, вырабатывается философская система, плод скороспелых размышлений о сельском хозяйстве, — физиократия, одно из философских течений XVIII века. «Физический опыт о скотоводстве» Кенэ вышел в 1736 году, «Сельская философия, или Общая экономика и политика земледелия» Мирабо опубликована в 1763-м в Амстердаме. Вольтер, от которого ничто не ускользало, заметил этот сдвиг интересов в середине века: «К 1750 году… люди, пресытившись стихами, комедиями, операми, романами… диспутами, начинают рассуждать о пшенице». Франция здесь не одинока; Англия, Италия, Швейцария, германоязычные страны приложили руку к этой волне сельскохозяйственной литературы. В библиографических списках мы находим двадцать семь заглавий в XVI веке, и двенадцать сотен — в XVIII. Разумеется, как в шутку замечает Вольтер, «читают их все, кроме землепашцев». «Но „все” — это собственники-горожане, разорившиеся дворяне… или ученые дворяне, интересующиеся подобными материями» (Д. Фоше). И это промежуточный этап в жизни аграрных обществ.

Вернемся к 1750 году, отмеченному во Франции замечательными трудами и личностью Дюамеля дю Монсо. Этот французский Тауншенд был крупным специалистом, ученым, автором многих трудов. Он родился в Париже в 1700 году в обеспеченной семье, располагал «деньгами, землями в Гатинэ, Дененвилье» (А. Ж. Бурд). Он получил образование в коллеже Аркура, интересовался естественными науками, вел холостую жизнь, способствовавшую свободным размышлениям, тесно сотрудничал с братом, Александром Дюамелем де Дененвилье, и с другими учеными того времени. «Амбиция Дюамеля [по словам Кондорсе, состояла] в том, чтобы перевести достижения науки на язык народа» (А. Ж. Бурд). Из-под его пера с навязчивой частотой выходит слово «человечность». «Несомненно, что Дюамель, который, кстати, был консервативен в своих социальных и политических воззрениях, постоянно стремился помогать активным личностям, самым трудолюбивым, самым умным рабочим, ремесленникам и художникам. Это отмечает Кондорсе, говоря о его деятельности, посвященной ремесленным предприятиям, основанным при его содействии». В 1728 году он принят в Академию наук. Его труды (более ста томов) были переведены на все языки; он был членом-корреспондентом почти всех ученых обществ Европы. В определенный момент, в 1739 году, его хотели сделать главным королевским садовником. Ему предпочли Бюффона — достойный соперник. В виде компенсации Морепа назначает его генеральным инспектором флота. Среди многочисленных открытий, которые он сделал за свою жизнь, посвященную исследованиям, есть одно, скромное на первый взгляд, но на самом деле основное: оно касается сохранности зерна. Между 1734 и 1748 годом появляются первые заметки о вентиляции. Этот скромный, но деятельный ученый решительно стоял за прагматизм эпохи Просвещения. Он стал главным звеном в передаче технического прогресса.

Еще в большей степени, чем научные, точнее, технические проблемы, подготовку ключевого переворота в сельском хозяйстве замедляли проблемы распространения информации, преодоления границ. От появления нововведений в земледелии в VIII веке до их распространения в XIII потребовалось четыре столетия. И только один XVIII век прошел с момента первых серьезных экспериментов до их распространения. Этот быстрый темп внедрения нововведений стал счастливым следствием теории умножения эпохи Просвещения. И еще в большей степени следствием теории умножения стали индустриальные перемены. Ее понимание, с точки зрения современной политики, немаловажно для трезвой оценки проблем восполнения пробелов и гармоничного экономического роста. Все это начинается в Англии и оттуда расходится по всей Европе. В таблице Дин и Коула (см. рис. 3) мы видим, как густо следуют годы, в которые имели место сдвиги; лучшие и наиболее исчерпывающие подсчеты здесь следует приписывать раннему развитию английской статистики.