Цивилизация Потопа и мировая гибридная война - [38]

С другой стороны, Россия и русский интеллектуальный класс (не путать с «креативным классом» политической пятой колонны) находятся в плане культуры в достаточно благоприятных стартовых условиях. Мы еще не успели с головой погрузиться в постмодерное понимание информации как плоскостной реальности и тотального релятивизма. Мы все еще остаемся наследниками великой традиции Классической Литературы, а также приемов Классической Пропаганды Модерна. И в этом не наша слабость, а наша сила. Потому что в войне мемов, если она идет всерьез и объявлена с обеих сторон, а не является игрой в одни ворота при слепо-наивном объекте манипуляции на другой стороне, — мемы обретают могущество сакрального звучания. Достигается это в том случае, если они сопряжены с мощными символическими пластами культуры и встроены в более глубокие ментальные структуры.

Иными словами, западная по происхождению меметика хороша и эффективна, если ее используют против «лопушков», «лохов», используя криминальную терминологию. Она может стать оружием победы только в случае радикальной асимметрии сил противников, то есть по принципу «застали врасплох». Но при осознанном и последовательном отпоре западная меметика явно проигрывает русской. Эта ситуация гениально описана в одном из отечественных мемов рубежа столетий «У кого правда — тот и сильней» (из фильма «Брат-2»). И хотя этот мем пытались присвоить наши «креаклы» (в лице партии «Правое дело» Прохорова в 2011 г.), это никого не убедило и не дезориентировало. Потому что с глубинными пластами русской культуры нашим противникам работать и сложно, и опасно. Дело это неблагодарное. И несформулированная отповедь в ответ Прохорову и «Правому делу» со стороны русского народа могла бы звучать так: «Дураков нет! Для тебя и сила мира, и правда — в деньгах. Твоя правда — это не наша правда».

Наша проблема заключается не в недостатке творческого подхода к слову и образу, а в недостатке технических средств и возможностей. Как только русская цивилизация обретет минимальное техническое оснащение, она полноценно вернет в пространство меметики сакральные смыслы и тем самым уничтожит плоскостную модель меметической борьбы, энергоинформационной манипуляции толпами — обозначив «верх» и «низ», «высшее» и «низшее», «правое» и «левое», «правду» и «кривду».

Меметика была задумана как достаточно наглая манифестация нового качества управления «тупыми массами». И поэтому в меметической войне нового поколения русским нужно разработать собственные правила игры и включить в эту борьбу более эффективные инструменты — полновесные символы, связанные с опытом запечатления иерофании и традицией иконы.

Пафосу мемов как агентов борьбы всех против всех мы можем противопоставить русский пафос символов, сакральных по своему происхождению, но не религиозно-конфессиональных по форме. Это не борьба людей и не борьба идей, а Борьба за Человека, Борьба за Идею. Такие символы будут привлекать к себе представителей разных цивилизаций за счет отстаивания человеческого достоинства и ниспровержения претензий глобальной элиты. В русских символах человек должен предстать как носитель потенциальной бесконечности, субъектом роста к своему-высшему, а не как элемент пассивного стада, обезьянничающего в угоду господам-колонизаторам, «святым вирусам», служащим их социал-дарвинистской и мальтузианской Эволюции.

Изборский клуб, 2018 № 4.

В случае обострения холодной войны Рунет будет работать против России

Из полемики на круглом столе Изборского клуба «Информационный суверенитет и диктатура интернет-монополий».

Зададимся для начала вопросом: действительно ли Россия является врагом цифровой свободы, как говорят либералы и те митингующие, которые выступают в защиту «независимых» мессенджеров? На мой взгляд, это глубокая иллюзия. Россия предпринимает пока жалкие, неуклюжие попытки по защите своего информационного суверенитета и, по большому счету, еще не научилась аргументировать, зачем ей это нужно. К примеру, Роскомнадзор говорит про терроризм, Следственный комитет — про суицидальные сети, а Герман Клименко приводит данные, что мессенджерами пользуются наркоторговцы. Во всем этом есть большая доля лукавства, потому что все эти вещи — скорее поводы, чем причины усиления госконтроля над потоками информации. В лучшем случае это интересует отдельные профильные ведомства.

Давайте зададимся вопросом: что по-настоящему волнует властную элиту? Ее волнуют два вопроса: во-первых, Интернет как коммерция, поскольку там проходят уже большие финансовые потоки и их надо взять под контроль, и во-вторых — Интернет как средство создания революционных таранов против действующего режима, как средство подрыва существующей власти. И, безусловно, это слабое место любого государства и любой системы, которые не контролируют социальные сети и крупные интернет-компании. А сказать, что Россия контролирует таковые, было бы не совсем верно. Не говоря уже про транснациональные компании, Россия не вполне контролирует и свои, так называемые российские компании, потому что их юрисдикция достаточно мутная, оффшорная. И что произойдет в час икс, когда каждый медийный олигарх и оператор будут делать свой решающий выбор, никто гарантировать не может. Таким образом, интернет-пространство огнеопасно по самой своей природе.