Цивилизация классического Китая - [45]
Так выглядит философское учение Чжуан-цзы. Оно написано прекрасным языком и состоит из непрерывного ряда сравнений, аналогий и аллегорий, тем более смелых, поскольку образованные люди никогда не пренебрегали использованием парадоксов, так как при удобном случае их использование казалось эффективным.
Существует традиция, которая слабо подтверждается фактами, но зато кажется очень правдоподобной, она связывает Чжуан-цзы с целой группой философов-диалектиков, таких как Хуэй Ши (380–300 до н. э.) и Гунсунь Лун (320–250 до н. э.). Чжуан-цзы сожалел о том, что они чересчур озабочены мирской славой: «Из числа любителей рассуждать Хуань Туань и Гунсунь Лун внушали людям изощренные мысли и изменяли их представления. Они умели победить людей на словах, но не могли покорить их сердца — в этом заключалась их ограниченность. Хуэй Ши день за днем упражнялся в спорах, но прослыл выдающимся человеком только среди любителей спорить — вот и все, чего он добился. Однако же сам он считал свои рассуждения непревзойденными в целом мире…Он принимал за истину все, что противоречило людским мнениям, и хотел приобрести славу непобедимого спорщика…Хуэй Ши рассуждал обо всем подряд, а в итоге лишь приобрел известность умелого спорщика. Как жаль, что Хуэй Ши впустую растратил свой талант и гнался за соблазнами света, не умея сдержать себя. Он презрел свой голос ради пустого эха и свою тень ценил больше собственного тела. Как это прискорбно!»[32]
Основной проблемой, с которой сталкивались все мыслители плодотворной для них эпохи Борющихся Царств, независимо от того, были ли они конфуцианцами или даоистами, была проблема языка. Вопрос о языке всегда оставался одним из самых сложных в китайской истории. Язык действительно был очень неудобным, иногда представителям разных поколений, профессий и социальных групп было трудно понимать друг друга, а слова могли менять свой смысл. Китайские философы посвящали много времени попытке выразить самые разные понятия посредством сходных слов. Если европейцы могли прибегнуть к использованию греческих или латинских корней, а японцы обращались к бесчисленным китайским терминам, точно определяя их значение, благодаря произношению и тому, в какую эпоху было заимствовано это слово, то Китай, прародитель цивилизаций Дальнего Востока, был лишен подобных средств. Именно этим объясняется существование бесчисленного количества комментариев и постоянная путаница, которая затрудняет понимание многих философских школ. Отсутствие различий между единственным и множественным числом, невозможность точно понять, в каком времени употреблен глагол, отсутствие пунктуации в текстах приводит к тому, что невозможно определить индивидуальные формы слова. Все это способствует двусмысленности языка, в котором понимание значения произнесенной фразы базируется на том, в какой тональности она произнесена, несмотря на то что в большинстве случаев она еще и упрощалась, для того чтобы ее легче было прочесть.
Проблема выражения своих мыслей и общения была поставлена с особой остротой философами IV–III вв. до н. э., когда они заметили, что используют термины, такие же древние, как и сама китайская цивилизация, причем за прошедшие столетия эти понятия обрели множество смыслов, часто противоречащих друг другу.
Диалектическое использование парадоксов было средством, которое позволило постоянно сомневаться во всем, анализировать идеи, которые содержало слово именно как слово: вот почему традиция называет эту группу философов «школой имен» («мин цзя»). Впрочем, более точным переводом этого названия будет «семантическая школа».
Стремясь установить точное значение каждого понятия, философы «мин цзя» были единственными, кто затронул основы этой проблемы. Все остальные стремились присвоить словам разные значения.
Если бы диалектики были бы немного более мудрыми, если бы они чуть меньше увлекались играми красноречия, к которым, впрочем, китайский язык приспособлен меньше, чем к составлению письменных текстов, все интеллектуальное будущее могло поменяться. Если бы развитие теоретических основ логики было подкреплено значительным материальным развитием Китая той эпохи, то, без сомнения, эта страна намного раньше Европы направила бы развитие мира по пути технологической эволюции.
Глава третья
ПЕРВЫЙ ИМПЕРАТОР И ДИНАСТИЯ ХАНЬ
На протяжении III в. до н. э. экономическое положение разных районов Китая, несмотря на то что их ресурсная база была весьма различной, начало выравниваться. Возможно, это было вызвано распространением железа. В целом каждый из регионов наконец преодолел то случайное отставание, которое отделяло его от более развитых соседей. Население увеличивалось, порождая трудную проблему четкого определения приграничных зон. Властям приходилось предвидеть существование населения и вне границ небольших сельских общин, и вне границ городов. Развитие цивилизации все больше и больше зависело от территории всей страны. В повседневной жизни экономический подъем объяснялся двумя факторами: тем, что новые вещи и идеи распространялись повсеместно, и тем, что люди видели, как меняется мир вокруг них.
История цивилизации народа — история прилежного исторического ученичества, национальной гордыни, сокрушительного военного поражения, история становления национального самосознания, великого трудолюбия, ответственности и осмысленного бытия. История японского народа, создавшего великую культуру и искусство. Книга «Японская цивилизация» написана известными французскими востоковедами Вадимом и Даниель Елисеефф в серии «Великие цивилизации».
Мы предлагаем вашему вниманию книгу, написанную современной французской исследовательницей — Даниэль Елисеев и посвященную столь притягательной и загадочной восточной стране, как Япония. Стране, где, с одной стороны, все, что ни есть, — все история и традиция, с другой стороны, это полностью урбанизированная культура, сформировавшаяся менее чем за два поколения. Япония — это мир парадокса. Образ этой страны всегда написан яркими контрастными красками: с одной стороны, это культура аристократической, утонченной женственности, воплотившейся прежде всего в ранней японской литературе, с другой — это край суровой, воинской мужественности, известной всему миру под именем самурайского духа или пути воина.
1536 год: по Японии расползается страх. Старинные структуры управления, централизованные в китайском духе, уже более четырехсот лет как растворились в ленных отношениях общества, феодального по природе. Провинциями управляют обедневшие потомки знатных семейств и энергичные лидеры, ставшие главами родов; их деятельность, порой полезная и активная, приводит к катастрофам, когда их охватывает зависть или ненависть к более богатому или более слабому. И они присваивают себе поле, дерево или укрепление соседа.В Киото, столице, повсюду воцаряются неуверенность, бедность и отчаяние; даже император царствует, не будучи коронован, а сёгун трепещет, напрасно ища поддержки.Однако всякая крайность вызывает ответную реакцию — пробил час порядка.
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
Книга посвящена деятельности императора Николая II в канун и в ходе событий Февральской революции 1917 г. На конкретных примерах дан анализ состояния политической системы Российской империи и русской армии перед Февралем, показан процесс созревания предпосылок переворота, прослеживается реакция царя на захват власти оппозиционными и революционными силами, подробно рассмотрены обстоятельства отречения Николая II от престола и крушения монархической государственности в России.Книга предназначена для специалистов и всех интересующихся политической историей России.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.
Пьер Шоню, историк французской школы «Анналов», представляет уникальную в мировой культуре эпоху европейского Просвещения, рожденную из понятия прогресса (в сфере науки, технике, искусстве, общественных структур, философии) и приведшую к французской революции. Читатель увидит, как в эту эпоху повседневность питала дух творчества, открытий и философских размышлений и как, в свою очередь, высокие идеи претворялись на уровне обыденного сознания и мира материальных вещей. Автор показывает, что за великими событиями «большой» истории стоят не заметные ни на первый, ни на второй взгляд мелочи, играющие роль поистине пусковых механизмов исторического процесса.
В книге французского историка Ф. Шаму эллинистическая цивилизация представлена не эпохой упадка традиций классической Греции, не простым переходом через хаотичную и кровавую военную историю от греческого востока к латинскому западу, от Афин к Риму. Историческая реальность оказывается гораздо более сложной, чем ее представляют школьные учебники, вынужденные прибегать к упрощениям.Эллинизм — это не только завоевательные походы Александра Македонского, распространившего греческий мир в пределы Азии, это нововведения и преемственность, преданность традиции и поразительные новшества, это люди, привязанные к прошлому и страстно устремленные в будущее.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Был ли Рим «оригинальным»? Была ли римская цивилизация прямой наследницей Великой Греции? Почему римляне обожествляли свой город, но предоставляли возможность проживать в нем бывшим врагам? Почему варварские племена почитали Рим и разделяли с римлянами любовь к нему? Почему Рим отказался от монархии и тирании и стал империей? И что же такое на самом деле империя? И почему римляне считали, что настоящая духовная и религиозная среда для человека — сельская местность?Римская империя рухнула. Но сама идея Рима продолжала существовать как бодрящий миф об общечеловеческой родине, история которой показала, что она не была невозможной мечтой.Книга предназначена для широкого круга читателей.
Книга Пьера Шоню, историка школы «Анналов», всесторонне раскрывает цивилизацию Европы (включая и Россию) классической эпохи, 1630–1760 годов. Ученый рассматривает эту эпоху с двух точек зрения: с точки зрения демографии, бесстрастных законов, регулирующих жизнь огромных людских масс, и с точки зрения духовной истории, истории религии, искусства и мысли, формировавших сознание эпохи Предпросвещения.