Цивилизации Сахары. Десять тысячелетий истории, культуры и торговли - [19]

Ахал — один из пережитков древних языческих ливийских обрядов, не поддавшийся исламизации.

Если туарегская женщина желает понравиться мужчине, она становится весьма кокетливой и прибегает к различным эстетическим ухищрениям, которые, правда, европейцу кажутся спорными.

Понаблюдаем за туалетом молодой женщины, собирающейся в шатер, где происходит ахал. Она не носит шаровар, подобно арабке, а наматывает вокруг бедер длинную белую юбку и надевает очень яркую кофточку у или же закутывается в гандуру, нечто вроде длинной белой туники, закрывающей все тело.

Ноги она обувает в деревянные сабо или сандалии, которые держатся благодаря кожаным ремням и напоминают те, что носили еще римляне.

Затем она долго гримируется: наносит на лицо мелкие рисунки охрой, красит порошком индиго губы и десны, а чтобы придать взгляду большую выразительность, обводит глаза широкой синей полосой. Затем настает очередь волос, предмета самых тщательных забот. Сначала туарегская женщина чистит их песком или золой, затем, чтобы вернуть им блеск, смазывает прогорклым маслом и расчесывает каждую прядь.

И наконец, заплетает прелестные косички, искусно укладывая их вокруг головы, — каждая, кстати, делает это по-своему. У некоторых племен женщины покрывают головы цветными платками (или, нередко, широкополыми соломенными шляпами, защищающими от палящих лучей солнца).

Все женщины, от самой смиренной имрад (низшая общественная группа, класс пастухов) вплоть до гордой имохар (класс аристократии), украшают себя драгоценностями из массивного или чеканного серебра — перстнями, многочисленными браслетами, массивными кольцами в ушах, бусами с подвесками. Туареги никогда не носят золотых украшений. А. Лот объясняет это тем, что, по их мнению, золото развращает душу человека и приносит несчастье.

Среди украшений, переходящих от матери к дочери всегда имеется ожерелье, которое носят, почти все туарегские женщины. Это подвеска на серебряной чеканной цепочке в виде двух венков: один сделан из сине-черного и зеленого стекла, другой имеет овальную сердцевину из слоновой кости, обрамленную небольшими серебряными шестиугольниками. Туарегские женщины носят на шее различные амулеты «на счастье» и кожаный футляр, представляющий собой настоящую дамскую сумочку в миниатюре. Как ни удивительно, но в этом небольшом футляре помещаются маленькие ножницы, косметика, зеркало и кошелек с двумя отделениями, — один для табака (они его нюхают или жуют) а другой для денег.

Теперь пора отправляться на ахал. Он может происходить в любой палатке лагеря, но обязательно где-то вдалеке от родителей и пожилых людей, чтобы молодежь, которая относится к ним с должным почтением, не стесняла себя. Однако хозяйке ахала помогает подруга постарше; ей и поручается возглавить это собрание (мне так и хочется назвать его светским) и сдерживать пыл слишком шумных гостей.

Юноши племени приходят на ахал пешком, разодетые в лучшие наряды, щеголяя вышитыми поясами, красивым оружием, эфес и ножны которого инкрустированы, а клинок отделан чеканкой. Молодые люди и отдаленных племен, привлеченные славой юной красавицы либо искусством одной из музыкантш, решившие участвовать в ахале, прибывают на верблюдах. Он проделывают верхом не одну сотню километров по Сахаре и по горам, не давая себе отдыха ни днем ни ночью, питаясь толчеными финиками и… надеждой на успех.

В шатре на коврах удобно расположились молодые женщины со скрипками в руках. Каждая имеет одного или нескольких поклонников; они сидят, скрестив ноги, или полулежат, склонив голову к плечу музыкантши, чтобы лучше слышать музыку, ловя при этом сияющие и страстные взгляды предмета своего поклонения. Другие мечтательно смотрят вокруг и ждут поэтического вдохновения, чтобы сочинять стихи и серенады и посвящать их той, к которой стремится их душа. Третьи вглядываются в лица возможных соперников и стараются припомнить обидные для них подробности, касающиеся их отношения к девушкам, особенности поведения в повседневной жизни, в сражении, манеры одеваться и т. п. — и все это только для того, чтобы развенчать соперников в глазах красавицы.

Но самое интересное заключается в том, что эти словесные дуэли, где могут прозвучать самые сильные оскорбления, самые резкие обвинения, не кончаются ни драками, ни спорами, и даже не оставляют обиженных.

Таково рыцарское правило игры, принятое всеми ее участниками; в то же время никто из них не чувствует себя униженным, если потерпел поражение. Более того, соперники, не умеющие достойно отвечать и скрывать свою страсть или ревность или же повышающие голос и употребляющие грубые выражения, неуместные в подобной словесной перепалке, которая, несмотря ни на и что, носит почти дружеский характер, автоматически лишаются права участвовать во всех последующих ахалах.

Как бы то ни было, старшая женщина всегда следит за тем, чтобы не возникало нежелательных последствий, и налагает, если это нужно, небольшие штрафы на тех участников, кто переходит границы или забывает правила вежливости.

Что касается девушек, то своей музыкой, чаше всего сентиментальной, но порою и трогательной, они создают непринужденную и веселую обстановку. Юноши поощряют их возгласами «юю», неистово хлопают в ладоши и подпевают. Все чаще и чаще звуки амзада и пение прерываются взрывами смеха, шутками, выражениями восхищения и комплиментами в адрес музыкантш. Возбуждение достигает своего апогея, и мужчины начинают свободнее проявлять свои чувства: каждый принимается читать только что сочиненные им вирши, импровизировать, причем в стихах, имя девушки никогда не произносится, а только по намекам на какую-то деталь ее внешности или бытовую подробность можно догадаться, кому они адресованы. Женщины начинают покидать шатер, и каждая приглашает своего избранника следовать за ней подальше от посторонних взглядов.