Цитадель тамплиеров - [22]

Анаэль не имел никакой убедительной версии, поэтому предпочел молчать.

— Ну же? — в голосе маски проявилось раздражение. — Ответь. — Было так тихо, что слышался треск горевшего в светильнике масла. — Скажешь, вправду подумал, будто тебя прихватила наша болезнь?

— Да, я так решил, — разлепил сухие губы Анаэль.

— Но ты же не мог не знать, что в лепрозории не выживают. Почему ты не захотел побыть на свободе, притворяясь здоровым?

— Мне опротивела жизнь, — заявил Анаэль.

— Зачем же ты перед тем пытался бежать из монастыря? При господине де Шастеле тебе было неплохо.

— Опротивела ваша тюрьма, — рискнул сказать Анаэль, снова уверяясь, что ему все равно конец.

Белая маска снова всколыхнулась.

— А, ты свободолюбив! Не сумев обрести полную свободу, решил пренебречь частичной?

— Читаешь в моей душе, — огрызнулся Анаэль в преддверии виселицы.

— Напрасно показываешь клыки. Ты мог бы начать совсем новую жизнь, если…

Анаэль снова вспомнил и Агаддин, и ночную беседу в капелле.

Тем временем брат Ломбардо туманно сказал:

— Наш орден несколько необычен. Мы не воинственны и работаем не за деньги. Наш орден Святого Лазаря объединяет людей с благородным сердцем, не обязательно благородного происхождения. И, если хочешь знать, организован он знатными итальянцами, но принимает к себе христиан любой нации… Однако ты словно не понимаешь…

— Нет, я слова понимаю, но, Господь свидетель, я никак не могу уловить общий смысл, — сказал Анаэль, продолжая игру.

— Смысл? Ты ведешь себя странно. Взятый с плантации раб не бросает теплого места ради призраков свободы. Человек с рабским сердцем никогда не пойдет в тюрьму-лепрозорий по доброй воле.

Нам нужны сильные духом сподвижники. Рыцари ордена Святого Лазаря не обладают земными благами, не совершают великих воинских подвигов. Ты это понял?

— Боюсь, и теперь… Ты хочешь, чтобы я стал…

— Именно. Можешь стать рыцарем. Не рыцарем вообще, для чего все же требуется хоть капля голубой крови в жилах, но рыцарем ордена Святого Лазаря.

— А если не соглашусь?

Брат Ломбарде ответил не сразу. Он был разочарован.

— Если не согласишься, отправишься на свою вшивую подстилку.

Анаэль попробовал двинуть плечами, он их уже не чувствовал. Шею ломило. А предложения брата Ломбарде казались очередной ловушкой. Интуиция подсказывала Анаэлю, что, если он согласится надеть черный плащ с красным крестом, он тем самым покончит со своим будущим. Лучше — сарай тюремного лепрозория.

— Я не согласен, — произнес он угрюмо.

— Хорошо, — быстро сказал брат Ломбардо, как будто не удивясь, что само по себе было весьма удивительно. — Иди, дикарь.

С этими словами Ломбардо откинул ткань со своего лица, и Анаэль увидел округлую, слегка улыбающуюся, не тронутую болезнью физиономию. В руке у брата Ломбардо нарисовался кинжал.

— Повернись-ка ко мне спиной.

Он не вонзил Анаэлю кинжал под лопатку, а лишь перерезал веревки и подтолкнул его к выходу из комнаты.

Там Анаэль попал в руки тех же молчаливых стражей. Его вывели из простого собора в утро. Звучал колокол, и к собору брели монахи. Стражники препроводили Анаэля к главным воротам. Там стояли четыре оседланные лошади, рядом топталось несколько рыцарей, экипированных в путешествия по неспокойным дорогам Святой земли. Стражники подвели Анаэля к ним. Один спросил, дернув носом:

— Чем от тебя разит?

— Проказой, — ответил за Анаэля стражник.

Рыцарь сказал бывшему прокаженному:

— Поскачешь на рыжем коне. К нам не приближайся. У седла мешок с едой.

— Кто вы? — спросил Анаэль.

Рыцарь приблизил железную рукавицу к его лицу и брезгливо сказал:

— Если бы не было мне противно, я бы вбил твой вопрос тебе в глотку.

Анаэль повернулся к указанной лошади, попытался перекинуть повод, а руки не слушались.

К чему же теперь готовиться?

Его спутники были в седлах, не оглядываясь, они поскакали к воротам. Их уже отворяли сонные стражники. Кое-как Анаэль влез на рыжего коня, дернул повод, животное рысью пошло на дорогу.

У надвратной башней вкопаны были две свежие виселицы. В одной петле висел надсмотрщик Сибр, в другой — колыхался лекарь.

Глава XII. Ночная серенада

Перед каждым ночлегом спутники связывали Анаэля. Во время очередной процедуры Анаэль рассмотрел на пальце одного из них перстень с печаткой, изображавшей двух всадников на одном коне. Точно такой был у господина де Шастеле. Возможно, перстень свидетельствовал о том, что обладатель его имеет отношение к ордену тамплиеров. Если сопровождающие его рыцари, подумал Анаэль, служат ордену Храма, все становилось значительно интереснее.

Господа рыцари обращались к нему нечасто и с бранью. Нетрудно было понять, что путешествуют они вместе с ним не по своей воле и, если бы не какие-то обстоятельства, с удовольствием вздернули бы его на первом суку. На привалах Анаэль получал косые взгляды и обглоданные кости. Они ехали по густозассленным землям, по возможности объезжая стороной деревни и постоялые дворы.

Вспоминая казненных у въезда в монастырь, Анаэль думал о том, что, возможно, с ними расправился кто-то, кто знает, кого Анаэль мог встретить в «нижних пещерах», и не желал такой встречи. Но почему тогда не прикончили Анаэля — носителя тайны?