Цитадель тамплиеров - [20]

— Какую? — спросил Анаэль, не глядя.

— Все! — заорал Сибр. — Всё! Прокаженные — под замок!

Беспалый допил свое, наклонился к уху Анаэля и прошептал, брызнув слюной:

— Я — король Иерусалимский.

Ясное дело, решил Анаэль, рехнулся бедняга. Но на завтра старик подсел снова.

— Я не сошел с ума. Стань прокаженным.

Взгляд его был осмысленным. Он отошел. Исподволь наблюдая за ним в этот раз и еще два-три дня во время еды.

Анаэль уверился, что он франк и, возможно, не сумасшедший. Но с какой стати зовет себя королем? И что за тайны держит в себе? И зачем уговаривает Анаэля стать прокаженным?.. Было о чем подумать, и Анаэль загорелся.

Через неделю старик опять возник рядом.

— Я не могу ждать, — тихо и твердо сказал он. — Как объявиться больным, я тебя научу. А то прощай.

В тот день Сибр застал некоего заключенного итальянца врасплох: тот разглядывал пятна на своем теле. Вызван был монастырский лекарь, и воющего от ужаса бедолагу поволокли в сарай к прокаженным.

Анаэль решил немедленно оттолкнуться от дна и барахтаться, сколько есть сил. Наудачу.

Сибр беседовал с лекарем, сидя на лавке. Анаэль подошел и сокрушенно сказал, что, кажется, тоже болен.

— Что-о?! — оба воззрились.

Анаэль показал свои ноги с язвами и чесоточной сыпью.

Лекарь, покряхтывая, осмотрел их.

— Ну, что? — поинтересовался Сибр. — Да ты погляди на его рожу… Это — проказа, он знает сам.

— Я здесь пять лет, — сощурился лекарь, — но не видел еще дураков, желающих перейти к прокаженным.

Надсмотрщик встал, охватил рукой подбородок Анаэля, повертел его голову и поставил диагноз:

— Лепра.

Лекарь перекрестился, пожал плечами.

Внутри сарай был разделен кирпичными переборками. Образовалось два ряда стойл. Левый ряд был утоплен в камень скалы, в отделениях правого ряда под потолком светились окошки. Они смотрели в безоблачное небо. Сарай был пропитан запахом тления плоти людей. Треть больных разлагалась заживо. Им приносили еду самые сердобольные из ходячих. Умерших из сарая вытаскивали крючьями, их тела принимала свалка.

«Король Иерусалимский» лежал в глубине сарая, в особо темном и затхлом «номере». Анаэль отыскал его, как только глаза привыкли к темноте, а обоняние — к вони.

— Наклонись ко мне, — повелел «король», чтобы как следует рассмотреть внезапного гостя. — И займи соседнюю келью.

Анаэль послушно заглянул туда и ощутил мощный смрад.

— Там кто-то есть.

— Перетащи его в угол, где деревянная колонна. Он не почувствует.

Перебарывая отвращение, Анаэль взялся за край подстилки и отволок тихо стонущего бородача куда было велено.

— Ложись на его место и вынь два кирпича из стенки.

Анаэль, превозмогая себя, брезгливо лег на еще теплый каменный пол, нащупал в переборке незакрепленные кирпичи… Образовалось окошко. «Король» спросил:

— Как ты проник к нам?

— Вы же велели…

«Король» зашипел:

— Я спрашивал твоего согласия и думал тебя научить… Тебя смотрел лекарь?

— И Сибр. Я показал им следы своих старых ожогов. Король пошамкал отсутствующими губами.

— Может быть, ты действительно болен? Тогда ты не нужен.

— Нет, ожоги воспалены. Так бывает.

Физиономия «короля» исчезла. Из его кельи доносились бульканье и покашливания. Анаэль никак не мог понять в чем дело! Что он сделал не так?! И чем это грозит?

— Ладно, — «король» всплыл из мрака, как спрут из подводной расщелины. — У меня нет выбора. Раз уж я выделил тебя… А знаешь, почему? Ты страшен. Тебе легко притвориться прокаженным.

— Понятно.

Старик отвратительно захихикал.

— Не спеши так говорить. Но то, что тебе надлежит понять, ты поймешь, клянусь ангелами, архангелами и престолом Господним.

— Слушаю вас, ваше величество.

— Ты притворяешься или поверил, что я — Бодуэн IV? Слова эти произнесены были свирепым свистящим шепотом.

— Да, ваше величество, верю.

— Ты поверил мне, я поверю тебе. Если ты умный, сам догадаешься, кто меня посадил сюда. На троне — двойник. Его научили ходить, как я, так говорить. А когда я заболел…

Старик замолчал, тяжело дыша. Отдышавшись, хихикнул:

— Они легко отделались от меня, но главного не получили, хотя отняли у двойника трапезную. Ты меня слушаешь?.. Сама трапезная ни при чем, — старик говорил все быстрее. — Однако под ней находились…

— Я слушаю, ваше величество, — прошептал Анаэль.

— Под ней находились конюшни царя Соломона, — теперь и он снизил голос до шепота. — А в этих конюшнях скрыты огромные ценности. Он и не сумели их отыскать. Тайник не дается псам. Это — скала! — Старик захлебнулся кашлем, его колотило. — Богатство у них под носом, они его чуют. А я отдам остаток своей никчемной вонючей жизни за то, чтобы кто-то увел сокровища.

— Кто они? — осторожно справился Анаэль.

— Те, кто держит в железной перчатке сердце Святой земли. Кем пугают паломников. Кто построил эту тюрьму под видом богоугодного заведения. Кто носит белый плащ — символ чистоты — с красным крестом, символом крови, пролитой за веру…

— Рыцари Храма…

— Тише! И среди умирающих есть шпионы. Может быть, их наймиты таятся и в шкурах ангелов Господних.

Вымолвив это, король замолчал. Анаэль его не торопил. Король спросил:

— Ты не христианин?

— Почему вы решили, ваше величество?

— Я богохульник, и всякий истинный христианин считает долгом вслух осудить мои речи, хотя бы он разделял мои чувства.