Цирк под одеялом - [15]

Горыныч сначала не понял, что разговор идет про него. А когда сообразил, то спорить или скандалить не стал. Вернулся домой, верней в берлогу, которая официально считалась его домом, и запил. А чего еще оставалось делать?

— А на Даниила вы зла не держите?

— На Даньку? — казалось, удивился Горыныч. — А чего на него-то? Он нормальный парнишка. И фокусник из него отличный получится. Он тут не при делах. Не он, так кто-то другой меня бы заменил. Проблема во мне. Стар я стал. И никому не нужен.

Подругам было до слез жалко этого отжившего свое романтика. Они видели, что Горыныч в самом деле страдает. Но чем ему помочь, не знали.

Но в это время в прихожей раздались чьи-то шаги. И через секунду в комнату вошла женщина. Подруги не сразу узнали в ней дрессировщицу страусов — Майю Генриховну. Без грима и своего сценического наряда она выглядела обычной, не слишком ухоженной женщиной лет пятидесяти.

Она тоже не узнала подруг. Но при виде их удивилась:

— Горыныч, а ты чего? Не один?

— Майечка! — обрадовался Горыныч. — Ты пришла! А это девушки из общества… Как оно там называется? По трезвым делам.

Но подруги уже двигались к выходу. Мешать Майе Генриховне им не хотелось. А она явно пришла к своему старому другу, чтобы поделиться потрясающей новостью. Так оно и оказалось! Уже с лестничной площадки, приникнув ухом к двери, подруги услышали:

— Горыныч, ты теперь можешь снова вернуться на арену.

— Не хочу, Майечка! Прав директор. Стар я стал для фокусов. Пусть кого-нибудь молодого найдет.

— Горыныч! Это редкий шанс. Я это тебе как твой старый друг говорю! Больше такой удачи может и не быть.

— Майка! Что ты говоришь?! Там человека убили. А ты — удача!

— Для тебя — удача.

— Не хочу я, чтобы моя удача на чей-то беде выезжала. Не по мне это. Ты ведь знаешь…

Некоторое время дрессировщица молчала. А затем прозвучал ее усталый голос:

— Знаю, Горыныч, знаю. Сама не понимаю, что на меня нашло. Но такая обида берет, как вспомню, как они с тобой обошлись. Вот и втемяшилось такое в башку. Ты на меня сердишься?

— Нет. Что ты! Я же знаю, что ты очень хорошая. Не переживай за меня. Я не пропаду.

— Ты погибнешь.

В голосе дрессировщицы звучали слезы.

— Вовсе нет. Мне из другого цирка пришло предложение.

— Откуда?

— Из Луги.

Теперь в голосе Майе Генриховны слышалось откровенное разочарование.

— Это же захолустье! Представляю, что у них за труппа! Иллюзионисту твоего уровня там не место.

— Ты бы тоже могла перебраться вместе со мной.

— Я? В Лугу? Боже мой, о чем ты говоришь! Какие у них там могут быть животные? Один медведь, три кобылы и попугай! Попугая мне дрессировать?

— Почему же попугая? А хотя бы даже и попугая. Но ведь вместе, Майя. Ты же всегда этого хотела. Не так ли?

Майя Генриховна некоторое время размышляла. А потом твердо сказала:

— Да.

— Так в чем же дело?

— Но ведь нельзя же так сразу…

— Конечно, — произнес Горыныч. — Я понимаю. И не тороплю тебя. Но знай, когда бы ты ни собралась, я всегда буду ждать тебя.

На этом месте подруги отлипли от двери. Дальше старые циркачи стали говорить друг другу такие откровенно личные вещи, что подслушивать подруги больше не стали.

ГЛАВА 4

Выбравшись из микрорайона, где проживал Горыныч, подруги присели в маленьком кафе, чтобы немного перекусить и обсудить свои планы.

— Итак, Горыныч к тому, что произошло с Даниилом и Лешей, никакого отношения не имеет.

— Не вредил он Даниилу. Даже в мыслях такого не держал.

— Хороший дядька.

— И мне его жалко. В наше время таким вот людям приходится чертовски трудно.

— Но старик от своих принципов не отказывается.

— Значит, Горыныч сильней, чем кажется на первый взгляд.

— И то, что мы наблюдали, это просто временный срыв.

— Он себя еще покажет!

Но если в отношении старого фокусника подруги были относительно спокойны, то в том, что касается убийства Леши, ничего не прояснялось.

— Я была уверена, что Горыныч если действовал не сам, то, во всяком случае, приложил руку к этому делу.

— Нет. Ты же слышала. Он никакого зла на Даниила не держал. И вредить ему не собирался. Тем более таким зверским способом.

— Б-р-р! Каким же садистом надо быть, чтобы вот так убить человека!

— Шесть колотых ран! И все в грудь и переднюю часть тела.

— Стоп! Значит, Леша видел своего убийцу! Видел, как тот к нему приближается.

— Почему же он не оказал ему сопротивления?

Это в самом деле было странно. И наводило на одну-единственную мысль.

— Кажется, Леша не ожидал нападения.

— Но кто же на него напал?

— Если Горыныч отпадает, то кто?

— Майя Генриховна?

Кира изумилась. С чего Лесе пришла в голову такая нелепая мысль?

— Потому что она явно влюблена в Горыныча, — попыталась объяснить Леся. — Вот и постаралась для него.

— А это идея! — воодушевилась Кира. — Эта Майя мне показалась весьма коварной дамой.

— Но ведь речь идет об убийстве.

— Да. Могла ли она его совершить?

— Ты имеешь в виду моральный аспект?

— Нет. Морально мы все не ангелы. Я имею в виду, чисто физически. Могла?

— Страусы — это ее вотчина, — произнесла Леся. — Она много времени должна проводить возле их загона.

— Да! Притиснула бедного мальчика в углу. И ткнула его чем-то острым.

— Шесть раз подряд? И он не сопротивлялся?