Циклопедия - [27]

— А Мусор? — спросил я.

— Он остался на лестнице. Наверное, сейчас бежит к нам.

И действительно, в дверь вдруг оглушительно заколотили ногами.

— Есть кто живой? — глухо донеслось до нас. Орал, без сомнения, Мусор.

Я подбежал к двери и повернул ручку тусклого от пыли японского замка. Дверь распахнулась, влетел Мусор и заключил меня в крепкие дружеские объятия:

— Жив! Жив, Витек!

Граф деликатно кашлянул в кулачок.

— И ты жив, Яркула! Как я рад! — Обнимать вампира Мусор не стал, только сдержанно пожал ему руку, — Это был взрыв! Циклопы постарались, я уверен! Бедный Кант, бедный Ирдик! Вы видели, как он влетел в туалет? Я такого ни в одном фильме не видел! Надо будет ему памятник на родине воздвигнуть, нерукотворный!

— И даже не смейте меня хоронить раньше времени! — раздалось вдруг с потолка.

Мы все разом задрали головы. Из дыры показалась слегка потрепанная, но улыбающаяся белыми зубами голова Ирдика.

— Рано мне еще к Цеденбалу отправляться. Думаете, раз в туалет упал, значит — все? Значит, утоп и безвозвратно? Не бывать этому!

— Ну, спускайся, нечего языком трепать, — , замахал руками Яркула, у которого вся любовь к джинну улетучилась в одно мгновение, — Разминировал — и ладно.

— Да не разминировал я ничего. — Ирдик спрыгнул в дыру, что при его росте было несложно, и выпрямился. — Ну и пылища… Я в комнату заглянул, гляжу — в окно, которое подушкой заткнуто было, вылезают циклопы, а Кант у них связанный. Ну, я кинулся спасать, за веревочку какую-то зацепился ногой, и ба-бах! Очнулся в туалете, выглядываю, а вас нет, только две дыры в коридоре и летающие предметы…

Мусор вновь полез пожимать джинну руки, но не успел, поскольку в этот момент в общее действие влез еще один персонаж. А именно хозяин квартиры и, по предсказанию, спаситель человечества.

Обозначил он себя сухим щелчком взводимого курка. Следом из пылевого тумана показался длинный ствол настоящего, не духового, ружья, и сиплый голос с хрипотцой сказал:

— Руки вверх! Иначе пальну без предупреждения.

3

Мои руки медленно сами собой поползли вверх. Что ни говори, но вид ружья вселяет в людей страх не хуже, чем в кроликов. Те хотя бы не очень сознают, что в них сейчас стрелять будут, а вот люди очень даже прекрасно соображают. Я, к тому же, представлял, что творится сейчас в душе нашего соседа: то мы к нему ломились, то вампир с джинном, то теперь потолок обвалился, как его самого не убило — неизвестно.

— Ты это, ружьишко-то опусти, — сказал Ирдик угрожающе. — Я только что чудом спасся, а ты тут все настроение портишь. Сними пальчик с курка, по-джинновски прошу, а то разозлюсь ведь, покусаю!

— А что мне ваше джинновское? — слегка проглатывая последний слог, спросил заросший. — Кто такие, спрашиваю, откуда взялись?.. — Грозную череду вопросов он закончил неожиданным протяжным: «и-ик».

— Так он же пьян, господа, — воскликнул Мусор, — Когда мы к нему приходили, он пьян был, а сейчас и подавно! Да вы принюхайтесь.

Я втянул носом воздух. Действительно, сквозь запах штукатурки пробивался острый запах спирта.

— Не люблю я спирт, — брезгливо поморщился джинн, — разве что медицинский, но никак не ниже девяноста градусов. А тут что? Суррогат, блин!

— Вы не двигайтесь, — вновь просипел заросший, слегка подвигав ружьем. — Пальну ведь.

— Ну все, ты меня разозлил! — Ирдик выставил вперед руки, скрестив пальцы в странном узоре. Ружье в руках заросшего словно ожило, выгнуло дуло вертикально вверх и судорожно задергалось.

— Положь ружье! — заорал Ирдик, выписывая руками кренделя.

Заросший тоже заорал, но ружья не выпустил. Вдобавок, то ли с перепугу, то ли от злости, пальнул в потолок. Сверху на него посыпались кусочки бетона и пыль. Заросший принялся усердно чихать, однако ружья из рук так и не выпустил.

— Держите его, ребятки! — закричал Ирдик и первым бросился на противника.

Мусор кинулся следом, а за ним уже и мы с Яркулой. Впрочем, одного джинна хватило с лихвой. Едва только заросший сосед увидел сквозь пыль истинное обличье Ирдика, лицо его перекосилось от ужаса, он тихо икнул перегаром и осел на пол. Вырвавшееся из его ослабевшей хватки ружье попыталось уползти в сторону комнаты.

— Ну вот, опять в обморок, — вздохнул Ирдик, склонившись над телом.

— У тебя натура такая, — пояснил Мусор, — чувственная. Как тебя кто видит, сразу без чувств падает, вот.

Граф Яркула наступил на ствол ружья ногой. Ружье, изогнувшись, попыталось обвить вампировскую ногу и, судя по всему, ужалить того в ляжку.

— Ты что с ним сделал? Это ж змея настоящая, а не ружье!

— Правильно. Гипноз такой. Канта-то нет, никто не контролирует, так почему бы не порезвиться?

Ирдик с легкостью перекинул соседа через плечо и посмотрел на трещины в потолке:

— Хорошая работа. Думали и нас разом убить, и спасителя человечества завалить насмерть. Взрыв не сильный, поверьте мне, как специалисту по взрывам петард под Новый год.

— А Канта зачем похищали, спрашивается? — Яркула чир канул по стволу ружья пальцем, оставив яркий след, и ружье, судорожно затрепетав, затихло под его ногой.

— Для опытов, я думаю, — ответил Ирдик, — или для извращенных пыток! Хотя это еще вопрос, кто кого пытать будет. Кант, если ему рот не заткнуть, такое рассказать может, что уши завянут и отвалятся. А у неопытных, вроде ваших циклопов, и помутнение рассудка в два счета произойти может. Был у нас один такой в замке Тьмы, Сашкен Штейн его звали. Он по дурости своей позволил Канту остаться переночевать в своей комнате. И что вы думаете? С утра нашли мы Канта, сидящего на своей коробке и рассказывающего очередной трактат о тщете всего сущего. А Сашкен Штейн с ума сошел и болтался на люстре головой вниз, в одних семейных трусах и мягких тапочках в форме слонят. Это он так в нирвану входил, для очищения мыслей и тела.