Цикл детективных романов"Misterium". Компиляция. Книги 1-7 - [5]

В настоящий момент рост Харди из преимущества превратился в недостаток. У Карла создалось впечатление, что за все время пребывания в больнице тому ни разу не удалось расправить свои длинные ноги. Карл говорил сиделке, что надо бы убрать спинку в изножье кровати, но это, вероятно, было не в ее компетенции.

Харди не разговаривал. Телевизор у него работал сутками напролет, в палату заходили люди, но он ни на что не реагировал. С тех пор как его привезли в Хорнбэк, в клинику спинномозговых травм, он только лежал пластом и пытался как–то жить: жевать пищу, немного подвигать плечами. Все, что ниже шеи, ему не повиновалось, и во всем остальном его парализованное, непослушное тело зависело от манипуляций сиделки. Пока его подмывали, кололи иголками, меняли мешочки для испражнений, он мог лишь смотреть в потолок. И почти ничего не говорил.

— Сегодня, Харди, я первый день выхожу на службу, — сказал Карл, поправляя ему перину. — Работа над этим делом идет вовсю. Пока результатов еще нет, но они обязательно найдут тех, кто нас подстрелил.

Тяжелые веки Харди даже не дрогнули. Он не удостоил взглядом ни Карла, ни трескучий, пустопорожний репортаж о выселении обитателей Молодежного дома.[7] Казалось, ему все одинаково безразлично. В нем не осталось даже злости. Карл понимал его, как никто другой. Хотя он и не показывал этого при Харди, ему тоже было на все это совершенно наплевать. Абсолютно до лампочки, кто в них тогда стрелял. Какая разница? Мало ли на свете подонков!

Он коротко кивнул сиделке, которая вошла с новой капельницей. В прошлый раз она попросила его выйти, пока будет приводить в порядок Харди. Тогда Карл не послушался, и, очевидно, она этого не забыла.

— Вы уже здесь? — неприветливо спросила она и посмотрела на часы.

— Мне удобнее заходить перед работой. Вы что–то имеете против?

Она снова взглянула на часы — поздновато, мол, на работу собираешься! Потом вынула из–под одеяла руку Харди и проверила катетер для капельницы на кисти.

Отворилась дверь, и в палату вошла женщина–физиотерапевт. Ей предстояла нелегкая работа.

Карл похлопал по простыне, под которой проступали очертания правой руки Харди.

— Здешние барышни жаждут побыть с тобою наедине, так что я убегаю. Завтра приду пораньше, и мы сможем поговорить. Держись молодцом!

Унося с собой больничный запах, Карл вышел в коридор и прислонился к стене. Рубашка прилипла к телу, и пятна под мышками расплылись еще шире. После той перестрелки ему не много было надо, чтобы утратить душевное равновесие.

Как обычно, Харди, Карл и Анкер прибыли к месту убийства раньше всех, облаченные в белые одноразовые спецовки с масками–респираторами, перчатками и шапочками, как это было предписано для подобных случаев. Тело старика с гвоздем в голове обнаружили всего полчаса назад. От полицейской префектуры сюда было рукой подать.

В тот раз с осмотром трупа пришлось подождать. Насколько было известно, начальник отдела убийств сидел на совещании у префекта полиции по вопросу структурной реформы, однако собирался присоединиться к ним как можно скорее, вместе с главным районным врачом. Никакие бюрократические мероприятия не могли помешать Маркусу Якобсену самолично явиться на место преступления.

— Вокруг дома техники вряд ли найдут что–то интересное, — сказал Анкер, ковырнув землю носком ботинка.

Почва была мокрая и рыхлая после ночного дождя.

Карл огляделся. Возле армейского барака, проданного военным ведомством в числе других таких же в шестидесятые годы, почти не видно было следов, кроме тех, что остались от деревянных башмаков соседа покойного. В свое время эти бараки, вероятно, были в отличном состоянии, но давно потеряли привлекательный вид: стропила просели, толь на крыше потрескался, в обшивке стен не осталось ни одной целой доски, а сырость довершила дело. Сгнила даже табличка на двери, на которой черным фломастером было написано «Георг Мадсен». Вдобавок ко всему прочему, из щелей несло трупным запахом. Не дом, а смрадная трущоба.

— Пойду потолкую с соседом, — сказал Анкер и направился к стоявшему в сторонке человеку, который терпеливо дожидался уже полчаса.

Веранда его домика отстояла от барака всего метров на пять. Когда барак снесут, вид из окна определенно станет лучше.

Харди легче всех переносил трупный запах: то ли оттого, что самая густая вонь на высоту его роста не поднималась, то ли обоняние у него было хуже, чем у остальных. На этот раз смрад стоял особенно жуткий.

— Черт знает что, до чего тут воняет! — бурчал Карл, надевая в коридоре пластиковые бахилы.

— Давай я открою окно, — предложил Харди и шагнул из тесной прихожей в боковую комнату.

Карл прошел вперед в крошечную гостиную. Сквозь опушенные жалюзи в нее почти не проникало света, однако и этого хватило, чтобы разглядеть сидящую в дальнем углу фигуру с зеленовато–серым лицом, сплошь покрытым сморщенными пузырями. Из носа спускалась струйка красноватой жидкости, рубашка чуть не лопалась на распухшем туловище. Глаза были словно из стеарина.

Надевая перчатки, Карл услышал за спиной голос Харди:

— Гвоздь в голове забит при помощи газового строительного пистолета. Он лежит рядом на столе. Там же электрическая отвертка на батарейках, она еще не разрядилась. Надо будет выяснить, сколько времени она выдерживает без подзарядки.