Цифровой журнал «Компьютерра» 2014 № 12 (217) - [15]

А чтобы ответить на вопрос, для чего им это может понадобиться, лучше задаться вопросом обратным: чем уж так хороши деньги в своей классической наличной форме? А хорошего в них на самом деле мало — и специалисты тут охотно разделяют народную мудрость: (наличные) деньги — зло!

Начать с того, что мы их не создавали, не проектировали, не продумывали загодя: они просто где-тослучились, появившись из натурального обмена, бартерных отношений (соль, золото). При этом современные деньги — условность в гораздо большей степени, чем даже их прообразы эпохи пещерного человека: в отличие от мешочка соли, например, пригоршня монет — ничто, которое мы обмениваем на что-то. И сам факт того, что они существуют (в смысле — что сохранили свою материальную сущность, утратив практическую ценность) — это уже их минус: материальность денег накладывает ограничения на их применимость (например, их невозможно делить на бесконечно малые доли, необходимо хранить и т. д.), а те, в свою очередь, влияют на (и деформируют) социальную активность.

Сделав деньги виртуальными, можно было бы сделать их намного удобней. Но попробуйте втолковать даже человеку XX века, что денежной единице лучше не иметь материального эквивалента в форме монеты или банкноты! Зато мы сегодня уже в состоянии понять, как такие деньги могут существовать. Спасибо биткойну!

Чтобы представить, насколько революционными будут последствия полного отказа от наличности — не косметической подмены наличных денег «пластиком», который не может существовать сам по себе, а именно полного, абсолютного устранения монет и банкнот, — достаточно вспомнить про считавшуюся неисправимой подверженность наличных денег подделке. Ни хитрые сплавы, ни особая чеканка, ни многослойная печать, ни врезки из разных материалов, ни нумерация или скрытые метки, ничто другое не смогло и, вероятно, не сможет положить конец деятельности фальшивомонетчиков.

Да, государство в этой игре на ход впереди, но подделке денег это не мешает. Скорее даже здесь правит обратная зависимость: чем сложней защита от подделки, тем меньше мошенники и обыватель уделяют ей внимания: ведь среднестатистический гражданин, держащий деньгу в руках, скорее всего, не в курсе либо не умеет распознать новейший защитный признак (см. «Кто и как нарезает липу XXI века?»). А вот криптовалюта от этого недостатка избавлена. Впервые в истории у нас есть деньги, которые невозможно подделать (точнее, на это требуется время, сопоставимое с временем жизни Вселенной, поскольку транзакции в Bitcoin-подобных системах защищены криптоалгоритмами).

Вы спросите, для чего множить сущности, если вроде бы можно обойтись и просто пластиком (тем более что сообщества и нации, перешедшие почти исключительно на безналичный расчёт, отзываются о нём весьма тепло; см. «вообще-тоНет денег — нет проблем!»)? Но лишняя сущность в данном случае — именно «пластик». Он требует привязки к денежной единице, тогда как крипта сама по себе ею является. «Пластик» не даёт анонимности, крипта же в этом смысле равноценна наличности, а степенью анонимности можно ещё и управлять (например, гарантировать её только при транзакциях меньше некоторой суммы). Есть ещё нюансы хранения, обращения, эксплуатации — и почти везде криптовалюта оказывается удобней, дешевле, надёжней, самостоятельней.

Ничего удивительного в том, что Гус Хант, как и его единомышленники, уверен: однажды все валюты станут криптовалютами. И даже техническая сложность этому не помешает. Техническая сложность денег вообще играет роль очень и очень маленькую. Дайте только повод, причину — и общество само, от детей до стариков, перейдёт на электронные деньги: взгляните на Индию (где процветает IMPS) или страны Африки (M-PESA), хоть граждане нищи, неграмотны, цифровая техника примитивна.

Отдельный вопрос: что станется после этого с анархическими криптовалютами — собственно с биткойном и прочими? Мелкие исчезнут, поскольку в них не будет практической необходимости. Bitcoin, скорее всего, продолжит работать, поскольку уже заняла в мире криптовалют особое место — стала главной площадкой для экспериментов, независимой от капризов правительств. Впрочем, мнения на её счёт расходятся. Кое-кто уже сравнивает Bitcoin с Napster: мол, так же уступит место более совершенным инструментам следующей волны.

В статье использованы иллюстрации David Holt, James Cridland, BTC Trinkets.

К оглавлению

Шпионаж промышленных масштабов: как, кому и для чего АНБ рассылает вирусы? Евгений Золотов

Опубликовано 17 марта 2014

Когда основатель крупнейшей социальной сети звонит своему президенту — в смысле, президенту не компании, а страны, гражданином которой имеет несчастье являться, — чтобы выразить недовольство, вы точно знаете, что где-то что-то пошло сильно не так. У Марка Цукерберга, сделавшего именно такой звонок в минувшую пятницу, повод был достойный: он звонил после того, как прочёл обнародованную журналистами очередную порцию материалов из архива Эдварда Сноудена. Речь там идёт уже не о пассивном сборе метаинформации американскими спецслужбами и даже не о прослушке ни в чём не повинных сетян (вроде