Цифровой журнал «Компьютерра» 2013 № 05 (158) - [5]

В общем, получается разброд и шатание. Брать гонорары за лекции иногда неудобно, не брать — глупо: я же честно заработал эти деньги. Если не требовать платы со слушателей, платить должен будет кто-то другой. Если всегда требовать плату, пропадёт часть аудитории. Помню, шёл на лекцию в нижегородский планетарий, и обогнавшая меня бабушка спросила туда дорогу. Я для смеха поинтересовался, что там будет. «Не знаю, — ответила она. — Главное, что для пенсионеров бесплатно».

К оглавлению

Кафедра Ваннаха: Биологическая цивилизация Александра Мирера Михаил Ваннах

Опубликовано 01 февраля 2013 года

Есть у человека мечта: хочется ему стабильности. Пугает его прогресс. Вот неандертальцы в него не вписались. Вот в многотомной Study of History, «Постижении истории», Арнольда Тойнби список погибших культур: смыты водами Леты Шумерская, Хеттская, Египетская, Минойская, Вавилонская, Персидская, Сирийская, Андская, Майянская, Юкатанская цивилизации… Кто там ещё войдёт в этот список? И так хочется чего-то длительного…

А ещё – плоды прогресса. Кратеры горных разработок. Эвересты отвалов металлургических заводов; терриконы шахт, в которых погребён, кстати, крайне нужный оборонной отрасли (оптика тепловизоров) германий. Незримый ужас Чернобыля и Фукусимы. (Хотя Чернобыль – такой ли уж ужас? Вот пострадавшие районы – у них есть масса интереснейших источников дохода. Можно за 500 рублей в месяц прописать у себя рожениц из соседнего полумиллионника, которым выплачивается пособие в увеличенном размере. Можно, досрочно выйдя на пенсию, собирать грибы, от которых карманный гейгер стучит, как нацистский автомат MP-40, и продавать их наивным столичным обывателям под видом «экологически чистых»…) И вот возникает мечта о стабильном обществе, опирающемся в своем функционировании на стабильные, ресурсосберегающие, подпитываемые возобновляемыми источниками энергии технологии. Иногда эта мечта оформляется в идею, овладевает массами – тогда мы видим мачты ветряных генераторов на европейских холмах и дюнах и панели солнечных батарей на старинных крышах. Но одно из самых ярких исследований модели стабильной цивилизации было сделано в нашей стране. Задолго до того, как энвайронментализм, влившись в общее русло политкорректности, стал, по сути дела, официальной идеологией Первого мира.

Построил эту модель в 1965-1967 гг. Александр Исаакович Мирер (1927-2001). Построил в художественной форме – был он блистательным автором Золотого века отечественной фантастики, другом Аркадия Стругацкого. Ныне Мирер несправедливо забыт – Google ассоциирует его, прежде всего, с детской книгой «Дом скитальцев» (первая часть которой была экранизирована во времена перестройки). А мы поговорим о романе «У меня девять жизней». О книге, которой выпала трудная судьба: в 1969 году в журнале «Знание – сила» вышел её сокращённый вариант (именно он гуляет по электронным библиотекам), а полный увидел свет лишь в девяностые годы.

"У меня девять жизней" полностью выдержан в канонах жанра «твёрдой» научной фантастики. Описание методов, с помощью которых герои романа оказываются в мире биологической цивилизации, пропитано бытовыми и технологическими реальностями индустриальной эпохи; несёт в себе дух времени научной романтики отечественных шестидесятых, вынесший на космическую орбиту корабль Гагарина, давший российские имена объектам обратной стороны Луны.

Итак, герои романа оказываются в мире поразительно привлекательной и стабильной цивилизации. Цивилизации биологической. В которой вместо машин – живые организмы. Землеройные работы выполняют кроты. Вместо «кукурузников» и цессн – гигантские птицы. Дома не складывают из обожжённого кирпича или «цилиндровки» и не отливают из бетона, а выращивают, да так, что дом остается живым в течение всего срока функционирования. И даже информационные технологии в этом мире построены на биологической основе. Есть деревья-трансиверы. Есть зверьки-автопилоты. Вместо роботов-пылесосов трудятся крысы. Есть живые вычислительные машины. Имеет место направленная эволюция разумных – их из поколения в поколение наделяют всё лучшими и лучшими физическими и интеллектуальными способностями. Имеет место рационально обоснованная система каст (столь любезная сердцу поклонников традиционных обществ). Но самое главное – то, как обитатели биологической цивилизации осознают свой мир. А они (вполне в духе уже пришедшей к моменту написания романа) рассматривают его как гомеостатический процесс и зовут – Равновесием!

Именно Равновесием. Динамическим. Гомеостазисом (работы Эшби были в СССР уже опубликованы.). Поддерживаемым изощрёнными действиями, предпринимаемыми кастой Управляющих Равновесием по результатам просчёта на живых компьютерах гигантских объёмов информации, от поведения грызунов и хищников до флюктуаций излучения центральной звезды системы. Просчёта, естественно, по некоторым динамическим, адаптивным моделям. Целевая функция, прежде всего, поддерживает Равновесие. Ну, и вносит некоторые изменения.

Мир Равновесия, действительно, весьма привлекателен – на уровне Мира Полудня братьев Стругацких. Солнце, синее небо, густая листва и прозрачная чистая вода. Вкуснейшие фрукты. Нет промышленной копоти, заводского и транспортного шума. Преступления совершают только безумцы. Детей долго и тщательно воспитывают и обучают в небольших группах. Западная цивилизация в политкорректность ещё не впала, а Александр Исаакович её уже вообразил. Охотники, оберегавшие Равновесие от вторжений менее разумных соседей, не умеют убивать. Они отпугивают вторгнувшихся тупыми стрелами. Они одурманивают их снотворными снадобьями. Они отлавливают их сетями и выносят за границы Равновесия… Идиллия! Сущая Блаженная Аркадия! (Поясним, что Аркадия, Страна Медведей – с ней в языковом родстве Арктика, области под созвездиями Медведиц – это центральные области Пелопоннеса, не затронутые вторжением дорийцев и сохранившие население пеласгов. Живших в благодатном климате скотоводством и земледелием, не знавших промышленности, не любивших войн. Гостеприимных и благочестивых.)