Цифровой журнал «Компьютерра» 2012 № 43 (143) - [6]

Писатель же — совсем другое дело. Для писателя материально-техническая база вовсе не нужна. Писателю нужна сложная, извилистая судьба с переломными моментами. И сложностями, и извилистостью государство его обеспечивает сполна. Вспомним Пушкина со ссылкой в Михайловское. Лермонтова, просившегося в отставку, но отправленного на Кавказ. Тургенев за невинную статью памяти Гоголя удалён в Спасское-Лутовиново, да и позднее российская Фемида дёргала его на допросы. Эмигрировавшие Герцен и Огарёв. Достоевский, Чернышевский и Горький прошли через тюрьму. Лев Толстой был отвергнут Русской Православной Церковью, о чём последняя не то чтобы совсем позабыла, но говорит, что Толстой первый начал.

Следовательно, главное для писателя — побольше трудностей. А с трудностями у нас всегда хорошо. Всех сортов трудности, от самых маленьких до самых больших.

Вот и рожает земля наша лауреатов в области литературы намного чаще, чем в области медицины. У Бунина и у Пастернака судьбы — сложнее не придумаешь. Солженицына и Бродского государство опять-таки отличило тюрьмой и ссылкой. Один лишь Шолохов издали выглядит человеком счастливым, но стоит приблизиться... В другой раз.

К тому же заявляю, как на духу: минимум шестерых наших писателей незаслуженно обошли. Чехова, Льва Толстого, Алексея Толстого, Максима Горького, Марка Алданова и братьев Стругацких (получается — семерых даже). Ну да премия — конь чужой, дарёный, а дарёному в зубы не смотрят.

Пожалуй, я тут подпустил желчи, но ведь обидно же: сто четыре года, повторяю, сто четыре года наши медики и физиологи остаются без самой престижной международной премии!

На днях, как раз перед Нобелевской неделей, прошёл в Москве Первый Национальный съезд врачей Российской Федерации. Съезд административный: приказом Минздрава на области была спущена разнарядка, по которой нужные люди в Москву и поехали. Там они пятого числа послушали доклады, приняли резолюцию («улучшить», «ускорить», «довести до» и т.п.), и в тот же день съезд работу завершил.

Теперь медицинская общественность обсуждает съезд и резолюцию кулуарно. Злобно обсуждает, с остервенением, называя мероприятие «съездом главных врачей» и предсказывая здравоохранению худший из вариантов: продолжение ужаса без конца.

Кто прав, врачи или главные врачи, покажет ближайшее будущее. Как только получат Нобелевскую премию по медицине наши люди, так и станет ясно: дело идёт на поправку.

Интересно, сколько ждать?

К оглавлению

Кафедра Ваннаха: Возвращение малой науки? Михаил Ваннах

Опубликовано 17 октября 2012 года

Одной из парадигм современного естествознания наверняка можно считать представление о Большой Науке. Дорогостоящие приборы, большие коллективы, всякие там коллайдеры и орбитальные телескопы, в борьбе за время на которых разумные и учёные обезьяны вволю могут проявить навыки, унаследованные от предков, боровшихся за большую пайку бананов в стае... А одинокие учёные — вроде Галилея с его перевернувшей картину Мироздания свинцовой трубой — навсегда остались в прошлом. «Астрономия стала превращаться, на полвека позднее физики, в Большую Науку, в которой многочисленные коллективы работают на гигантских установках», — так сказано в книге Ю.Н. Ефремова «Вглубь Вселенной», вышедшей уже пятью изданиями (сам же Юрий Николаевич отметил этой весной 75-летие).

Но единственный ли это тренд? Не подсунет ли технология сюрпризы? Ну, как лучше всего можно охарактеризовать минувший век? Наверное, всё же — атомным... Ракетная техника была лишь средством доставки ядерных боеприпасов. Ракеты индустриальной эпохи в безъядерном снаряжении были крайне малоэффективны, что показали гитлеровские V-2 и саддамовские SCUD. (Управляемое оружие первой Войны в Заливе в большей степени принадлежало веку следующему, информационному — ну, как согласно Анне Андреевне настоящим началом ХХ века был год четырнадцатый).

Ну а с чего начался атомный век? Да, пожалуй, с опытов Резерфорда. Никаких километровых тоннелей, никаких гигантских магнитов. Всё скромно даже по сравнению с тогдашними метровыми и тридцатидюймовыми рефракторами. Экран с покрытием из сернистого цинка. Свинцовая коробка с источником альфа-частиц. Кусочек фольги — правда, золотой, родственной листикам сусального золота, использовавшимся для украшения грецких орехов на рождественской ёлке. И именно этот простейший прибор дал возможность заглянуть вглубь вещества, сформировать модель атома Бора, от которой много чего пошло дальше... Возможно ли нынче такое?

У писателя-фантаста советской поры Валентины Журавлёвой (1933-2004) был рассказ «Звёздная симфония» (1958). Героиня его, барышня-астроном, принимала передачу от разумных существ из системы Проциона. Методом передачи было введение в спектр излучения звезды дополнительных линий различных элементов, а инструментом приёма — «самый большой в Союзе любительский телескоп... Зеркало диаметром в двадцать восемь сантиметров». Стоял этот прибор на крыше многоэтажного московского дома. Недавно переведённого с печного отопления на центральное, что существенно улучшало локальный астроклимат...