Цифровой журнал «Компьютерра» 2012 № 40 (140) - [7]

"В книге «Мышление быстрое и медленное» (Thinking, Fast and Slow, 2011) лауреат Нобелевской премии по экономике Даниэль Канеман утверждает, что большинство решений мы принимаем в результате борьбы двух мозговых процессов. С одной стороны, у нас есть быстрые, интуитивные мысли, которые зачастую порождаются эмоциями. Им противостоит контролируемое размышление.Компьюлента

Когда-то в аварии побывал и я. Мое сознание до удара посетила единственная мысль: «Сейчас будет больно». Последствия были неожиданно лёгкими, потому что врождённые программы заставили меня сгруппироваться; моё сознание, занятое второстепенными в такой ситуации обстоятельствами, конечно, не успело обеспечить такую реакцию. Павел Бондарев в отведённое ему стремительно развивающейся ситуацией время совершил намного более сложные действия.

Откуда в человеке могла появиться готовность жертвовать собой ради незнакомых ему детей? Наш вид стал тем, чем он является, потому, что среди нас систематически появляются такие люди. Как мы говорили, такие люди проигрывают в конкуренции своим более эгоистичными соседям. Тем не менее группы людей, в которых часто появляются такие альтруисты, выигрывают у групп, преследующих исключительно приземлённые интересы.

Поменять наши врождённые задатки мы не в силах, но создать условия, способствующие их успешной реализации (или наоборот, препятствующие их выражению), мы можем. Врождённые реакции не неизбежность, они лишь предпосылка, результат которой зависит от множества обстоятельств. Из трагической истории, которую я рассказал, мы знаем не только то, что у Павла Бондарева были врождённые предпосылки к альтруистическому поведению, но и то, что его развитие поддержало эти предпосылки. Не случайно многие посетители его страницы в социальной сети не просто скорбят вместе с его родителями, но и благодарят их за воспитание сына.

Не все врождённые предпосылки нашего поведения удовлетворяют современным этическим представлениям. Ну что же! Мне уже не раз приходилось говорить о том, что наша культурная природа может выбрать три разных способа взаимодействия с биологическим фундаментом нашего поведения. Эти три способа – недостойная капитуляция, обречённое на провал вытеснение и рациональная модификация. Давайте установим, какими должны быть наши культурно обусловленные этические представления, чтобы они опирались на нашу врождённую мораль и обеспечивали оптимальное с точки зрения нынешнего состояния общества поведение.

Вернёмся к трагической истории в Севастополе. Прислушайтесь к себе. Почему нам так больно от осознания этой ситуации? Почему поступок Павла Бондарева кажется нам правильным? Какие качества детей оправдывают самопожертвование ради них?

Мои ощущения таковы.

Гибель Павла Бондарева – горе, поскольку с его смертью непоправимо разрушено существование человека, которому мы сочувствуем. Его бытие, как и бытие всякого другого человека, было уникальным. Погиб он, и вместе с ним погиб его внутренний мир, который он создавал своей жизнью...

Детей надо защищать, потому что перед ними – целая жизнь, у них – множество потенциальных возможностей, и просто потому, что в нашей природе – защищать детей. Но не всегда высокая ожидаемая продолжительность жизни – основание для особой защиты. Мы чувствуем также необходимость защищать стариков, хотя их ожидаемая продолжительность будущей жизни намного меньше, чем у детей. Но стариков с детьми объединяет то, что они слабее людей в расцвете сил и от того уязвимее. Их уникальность особенно хрупка...

Итак, мы имеем дело не с линейной картиной, не с одним критерием. В принципе, этому не приходится удивляться, если мы пытаемся перевести на язык рациональной этики плохо формализуемую, нечёткую логику наших врождённых моральных предрасположений.

Одного критерия не хватит. А можно обойтись двумя? Тут есть решение, которое продолжает мне нравиться. Мы с Мариной Кравченко в своё время предложили его под названием рациональной природоохранной этики. То, о чём я сейчас пишу, шире природоохранной тематики, но охрана природы – именно то применение, которое прямо-таки напрашивается для концепции, о которой я говорю...

Итак, две оси. Первая – ожидаемая продолжительность существования того объекта, ценность которого мы рассматриваем. Вторая – его уникальность и творческое начало.

Строго говоря, тут три оси, а не две. Уникальность и способность к творчеству – разные параметры. Но поскольку во многих случаях они тесно связаны, они не являются независимыми, ортогональными. Чтобы «работать» с двухмерным, а не трёхмерным пространством, эти два параметра можно объединить.

Ой, как много неясного ещё остаётся! Надо понять, что такое уникальность, что такое творчество, как надо оценивать ожидаемое время существования (и может ли такая оценка предусматривать возможность потенциального бессмертия...). Конечно, такая оценка не обойдётся без вероятностного моделирования будущего и без анализа текущей ситуации, только делать это будет ещё сложнее, чем при вычислении утилитарной стоимости.

Но... Я уже подъезжаю домой, к Харькову; объём колонки превысил все мыслимые рамки. Ну что же, как-нибудь в иной раз.