Цифровой журнал «Компьютерра» 2012 № 18 (118) - [7]

Facebook создал огромную «простыню» настроек приватности, в которой очень сложно разобраться непосвящённому, но где можно настроить всё, что нужно. И можно показать информацию ровно тем кругам взаимодействия, которым ты хочешь. В ЖЖ это решалось «подзамочными» группами, Google ввёл круги. Знание об этих настройках приватности необходимо и полезно.

- Но ведь в Foursquare есть настройки приватности.

- В Foursquare тоже есть настройки приватности. На мой взгляд, Foursquare — отличный сервис. Чем больше у людей появляется мотивации выйти на улицу, найти новые места, где-то погулять или с кем-то встретиться, тем лучше. Геосоциальные сервисы заставляют оглянуться вокруг. Я общалась с ребятами из команды разработчиков Girls around Me и знаю их мотивацию. Они шли именно за этой целью: с улыбкой, с интересом, с удовольствием оглянуться вокруг. Сейчас они шокированы, расстроены и подавлены. Решался вопрос будущего проекта — будет он существовать или здесь такие репутационные риски, что придётся свернуть разработку вовсе. В итоге проект больше не финансируется i-Free.

- Вы считаете, что обвинения несправедливы?

- Обвинения в нарушении приватности несправедливы абсолютно. В части маркетинга — да, есть вопросы, но их легко можно решить.

- Всё же я не могу понять, откуда такое возмущение.

- Было не столько возмущение, сколько обсуждение довольно сложных тем. Почему оно возникло? Потому что людям свойственно переживать, особенно если их к этому агитируют. А если бы у пользователей действительно было возмущение — нас бы закидали письмами. Мы бы получили такой фидбек уже после нескольких тысяч закачек в США. Ещё один важный момент: подобных приложений много. Программ, которые показывают информацию с фотографиями и ссылками на профили в социальной сети, достаточно. Это делает Banjo, есть приложение и сервис Where the girls are at – оно тоже про девочек, но прекрасно работает. Просто наш продукт был выбран примером, чтобы разобрать проблему. Проблему на примере одного конкретного приложения разобрали, но от этого проблема приватности в социальных сетях не исчезла. И что теперь делать разработчикам этого приложения?

К оглавлению

Колумнисты

Василий Щепетнёв: Закон для Терминатора Василий Щепетнев

Опубликовано 23 апреля 2012 года

В шестидесятые годы прошлого века «дом колхозника» был непременным экспонатом каждого краеведческого музея. Аккуратный макет на зелёном столе показывал жилище советского колхозника во всей красе. Дозволялось заглянуть в окошко и увидеть белый брусочек холодильника и бежевый кубик телевизора. Для большей наглядности рядом помещалась схема-разрез: здесь спальная комната, там столовая, а вот кухня и гостиная.

Каждый желающий мог убедиться, насколько лучше стали жить колхозники по сравнению с тринадцатым годом.

Что любопытно, макет отторжения не вызывал, многие верили: если не везде так живут, то скоро заживут обязательно. Авторы макета умели убеждать. Ещё и потому, что лишнего не выдумывали, воображение не напрягали: дома были всегда одноэтажные, спальная комната тоже всегда одна, а гаражей не было в заводе. Социалистический реализм, приподнятость над действительностью, но приподнятость дозированная, соразмерная возможностям. Во внимании к мелочам, в соблюдении пропорций и проявляется мастерство.

Неправда часто распознается не по глобальным признакам, а именно по мелочам. У Майкла Крайтона в «Восходящем солнце» преступники поработали над видеодокументами, стёрли важную улику, но на отражение улики внимания не обратили. Подобное повторилось и в реальности, когда с фотографии духовного пастыря удалили дорогие наручные часы, а с отражения удалить позабыли (что говорит о малой начитанности технического персонала).

Мелочи, мелочи, мелочи… Следить за ними утомительно, и потому легко промахнуться. Когда читаешь или пишешь о современности, мелочами пренебрегаешь. Взываешь к опыту читателей. «Семья Ивана Никифоровича жила в хрущёвке». Нет нужды расшифровывать слово «хрущёвка», его даже в кавычки брать не обязательно. Унылая квартирка, малюсенькие комнатки, низкие потолки, тонкие стены. Иван Никифорович явно не преуспевает. Мелкий служащий, врач, учитель или безработный. Постоянная теснота, скученность, отсюда раздражительность. В общем, Башмачкин, обременённый женой и детьми. Невелика фраза, а видно многое.

А теперь возьму да напишу: «Семья Сент-Клэра жила в помпидушке». Помпидушка – от президента Помпиду. Однако я не знаю, точно ли во Франции квартиры зовут по имени правителя. И какие они, помпидушки? И кто в них, собственно, живёт? Да и много ли народу в России помнят о Жорже Помпиду? Одни вопросы без ответов. Ладно, пороюсь в книгах, во Францию отправлюсь, авось и откроется правда о девятиэтажных панельках, но требовать, чтобы и читатель ради одной фразы проводил расследования, было бы перебором. Поэтому всяк по этой фразе узнает только, что автор – болван с претензиями.

Наконец, можно написать «Прайд Дара Конга жил в капсуле времён Лунария Восьмого». Тут уж я обязан описывать лунную капсулу: размеры, оснащение, снабжение воздухом, принципы утилизации отходов. Уместно дать краткий курс истории колонизации Луны, поведать о Диктаторах, о флоре и фауне, и прочая и прочая. В один присест можно сорок тысяч знаков накрутить, ведь я – творец нового мира и потому право имею. Как Жюль Верн в девятнадцатом веке и авторы научно-фантастических романов века двадцатого, особенно его первой половины. С одной стороны, никаких поселений на Луне до сих пор нет, и потому поймать меня на несоответствии непросто. С другой – этими несоответствиями роман будет нашпигован преизрядно в силу ограниченности знаний о Луне.