Цифровой журнал «Компьютерра» 2011 № 40 (88) - [6]
«Я долго размышлял на тему того, как люди добиваются успеха. Я думаю, что вы... полагаете, что есть какие-то сверхумные, таинственные люди, которые обладают супермозгом; которые, наверное, выдумают невероятные какие-то схемы, недоступные массы, и эти схемы гениально реализуются, и они получают сумасшедшие капиталы. Я честно скажу, я тоже так думал... Но каждый раз, когда я знакомился с очередным очень богатым человеком из России, меня постигало разочарование. Это, как правило, очень малоинтересные люди, с ними почти не о чем разговаривать... И я думал: может быть, в этом дело? Нужно быть похамоватее, поменьше читать и вести себя понаглее, и всё будет нормально? Но потом я порассуждал сам с собой и пришёл к выводу, что на самом деле просто так исторически сложилось, что эти господа оказались в нужное время в нужном месте...»
При этом необходимо трезво оценивать специфику российской аудитории, которая совершенно иначе воспринимает культурные мероприятия, нежели западный мир. Там, по словам Евграфова, публика в буквальном смысле является частью шоу, она ходит на мероприятия такого рода именно для того, чтобы принять в них непосредственное участие; и от того, какие люди пришли на концерт, зависит, будет ли он удачным или провальным. «У нас позиция публики совершенно другая: у нас приходят, бросают свои тела в кресла и — давайте, развлекайте меня. Что вы мне покажете за моё бабло?»
Точно так же, по словам Евграфова, некоторые артисты, даже пользующиеся культовой популярностью за рубежом, сюда не приедут никогда, в частности из-за того, что они страшно далеки от «нашего менталитета». К числу таких он отнёс, например, Radiohead. Отсутствие аншлага на достопамятном концерте U2, к сожалению, правоту Евграфова подтверждает.
Выступление Олега Нестерова было больше похоже на концертное шоу, что, учитывая его биографию, и неудивительно. Он говорил о музыкальном бизнесе уже как действующий музыкант и одновременно как действующий продюсер. Впрочем, никакой «академичности» в его речи — весьма пространной, к слову сказать, — не было и в помине.
"Я недавно — года два назад — понял, как всё устроено. А устроено всё так. Сначала... желание. Сильнейшее Желание. Просто нельзя без него никак! Это как сильная любовь!.. Не «желаньице», не «хочу лапши с маслом», а — Желание! И это Желание включает внутри вас серьёзный тумблер — Намерение! Это желание осуществить. И Намерение рождает внутри вас и вокруг вас магнитное поле. Сильнейшее магнитное поле. И вы идёте, и вокруг вас — случайные встречи, случайные песни, случайные фильмы... Раньше это было случайным. Случайные частички. Но если ваше поле намагничено, поляризовано, Хаос перестаёт быть хаосом, и каждая случайность перестаёт быть случайностью и начинает отвечать на ваши вопросы. И вы идёте, и перед вами открываются все двери!.. В чём подвох? А подвоха нет, всё только так и работает!"
Если же не работает, утверждает Нестеров, то либо это «неправильная» мечта, либо недостаточно сильное Желание. Что ж, с этим поспорить трудно.
Нестеров считает, что музыканта в процессе творчества надо в принципе избавить от любых внешних раздражителей и посторонних забот, коммуникаций и связей. Он вообще не должен даже «понимать, что происходит» во время творческого процесса; это дело продюсера — понимать, что делается, «прочитать будущий результат», понять, что из этого получится и на какой класс (не аудиторию, а именно класс) рассчитано то, что называют конечным продуктом.
Некоторые полагают, что мы живём при капитализме. Я доверяю философу, консультанту шведского правительства по вопросам экономики и заодно, на наше счастье, музыкальному продюсеру Александру Барду, который в 1999-м году написал философский труд про «Netократию», в котором он утверждает, что мы живём уже не в капиталистическом обществе, а в «нетократическом».
С точки зрения Барда, «нетократическое» общество выделяет два новых класса: консьюмериат — "тех, для которых икона «шоппинг», диснеизация культуры — величайшее благо, которые ведутся за прямыми каналами медиа", и его антипод — нетократию, которая самостоятельно вычерчивает себе жизненный путь и в итоге оказывается впереди. Главное, что отличает нетократов от консьюмериата, — умение отделять важную информацию от ненужной.
И в итоге главной валютой нового общества в условиях нынешних информационных перегрузок становится — человеческое внимание.
Тут, вероятно, следует упомянуть, что сама концепция экономики внимания появилась в начале 1970-х, но устойчивым этот термин становится благодаря таким книгам, как «Экономика внимания и Сеть» М. Голдхэбера (1997 год), «Экономика внимания» Дж. Фрэнка (1999 год) и «Экономика внимания: понимание новой валюты бизнеса» Т. Дэвенпорта и Дж. Бека (2001). То есть термины «Netократия» и «Экономика внимания» оказываются почти ровесниками.
Как отметил Олег Нестеров, сейчас деньги отойдут на второй план так же, как когда-то под их напором отошли аристократические титулы. Внимание же, по его словам, можно разделить на две составляющие (тут он нарисовал координатные оси) — узнаваемость и доверие/качество. 100 процентов внимания — это 100 процентов узнаваемости, умноженные на 100 процентов качества.
