Цифровая пропасть. Шаг первый - [15]

Хоть до полной готовности мяса следовало еще ждать, голод все же победил во мне гурмана. Решив проверить некоторые догадки, попробовал доставать печеное мясо своими руками прямо через огонь, разгребая горячие угли и прокалившийся песок. Кожа на руках сразу же изменила цвет на темно-медный, и пламя не могло прикоснуться к ней, в миллиметре натыкаясь на невидимый барьер, даже мелкие волосики не обгорали. Излишнее инфракрасное излучение тоже явно отталкивалось кожей. «Хм, с таким иммунитетом к огню я запросто смогу работать кузнецом практически без инструментов, придавая раскаченному металлу форму как какому-то куску пластилина», — возникла мысль восхищения в моей голове, когда я достал столь желанный для желудка сверток. «А хорошо получилось, я молодец!» — похвалил сам себя, поедая аппетитный кусок мяса. Действительно, пропечься до самого конца он не успел, получилось оригинальное блюдо с кровью, но тем не менее очень вкусное. Несмотря на чувство жуткого голода, благодаря которому можно съесть практически любую еду, невзирая на ее вкус, постоянно сдерживал свои животные порывы как можно скорее все сожрать и медленно смаковал тонкие кусочки, отрезаемые от большого ножом. Наглый енот подошел вплотную и так активно нюхал воздух, что мне даже стало смешно.

— Неужели тебе было мало? — спросил его, отправляя очередной тонкий ломтик мяса в рот.

Тот уселся на задние лапы, разведя передние в стороны и вновь сложив их вместе, продолжая при этом активно нюхать воздух, показывая тем самым — мол, извини, ничего больше полезного для тебя у меня нет, а тут так вкусно пахнет…

— Ладно, держи, проглот полосатый! — отрезал приличный кусок от своего ужина и кинул ему.

Попробовав его сразу схватить, зверь явно обжегся, мясо было горячим, но не отскочил, а, громко фыркнув, прилег рядом и стал на него активно дуть, дожидаясь, пока тот остынет. От такой умилительной сцены меня скрутил жуткий хохот, который перебил на некоторое время аппетит.

Умяв свою первую порцию и треть второй, которая уже получилась полностью запеченной, почувствовал наконец блаженную сытость. Ничего делать больше не хотелось, просто лежать и отдыхать, глядя на то, как на вечернем небе постепенно зажигаются звезды. Но прежде требовалось позаботиться о ночлеге. Ножом и посохом выкопал ямку под большим камнем, куда сложил весь запас печеного мяса, вынутый из костра, и заодно спрятал свой рюкзак подальше от любопытных глаз. Сверху заложил этот импровизированный тайник самыми крупными камнями, которые только удалось поднять и донести на самом пределе сил. Даже еноту, при всем его большом желании, раскопать это ценное хранилище станет очень непросто. Затем приволок от берега и бросил в огонь большую и частично отсыревшую корягу. Гореть она будет плохо, зато сохранит угли до завтрашнего утра: опять тратить несколько часов на банальное добывание огня мне совсем не хотелось. Забравшись на большой камень, плоская вершина которого вполне позволяла с некоторым комфортом разлечься там, не опасаясь внезапного нападения зверей, шастающих по земле, вспомнил о подаренном мне «плаще-невидимке». «И надо же, какой тупой кретин, — злобно выругался в собственный адрес, — мог же сегодня днем спокойно избежать практически всех опасностей, если бы сразу задействовал его». Однако одновременно с этим прекрасно понимал — в подобном случае я остался бы и без ценных приобретений, которыми стал так богат мой второй день жизни в этом виртуальном мире.

Ночью меня посетили очень странные сны. В них я летал над лесом, равномерно взмахивая своими огромными перепончатыми крыльями, высматривая подходящую добычу острейшим зрением среди мелькания веток и солнечных бликов. Самыми желанными были небольшие олени и косули, но вполне годился и молодой кабанчик, отошедший от остальной группы в сторону. Матерых кабанов стоило опасаться — слишком они сильны и быстры, да и поднять их в воздух не удастся. Где часто жировали кабаны, мне хорошо известно — в тех местах стоило быть внимательным, даже когда их там не было. Едва стадо лесных свиней уходило в другое место, туда приходили другие вкусные обитатели леса. Тот же полосатый шерстяной подлец, никак его не удается прихватить, вечно он успевает скрыться в какой-либо дыре, куда за ним влезать уже и не хочется: потом только от земли зря пасть чистить…

Длинный, насыщенный практически однообразными событиями сон. Охота, радость очередного убийства, наслаждение собственной силой — и последующее пожирание добычи в логове, устроенном в совершенно недоступном для всех остальных месте, посредине отвесной скалы. За это логово пришлось долго биться со своим собратом, который никак не желал признавать мою силу. Но я оказался более ловок и сумел победить, порвав когтями его крылья и скинув в полете на острые камни. Как здорово было пожирать еще трепещущую плоть своего врага — это совершенно непередаваемые ощущения истинного могущества.

На рассвете мне едва удалось вырваться из объятий этого ночного кошмара, вновь осознав себя человеком, а не каким-то летающим монстром, постоянно желающим только убивать и пожирать. Тело скрутила жесточайшая боль, болели сразу все мышцы, руки и ноги, спина и пресс, даже челюсти свело до скрипа зубов от сильного перенапряжения. Пересилив себя самого, кое-как скатился со своей высокой лежки. Дабы как-то превозмочь боль, стал активно бегать и прыгать, поднимать и бросать тяжелые камни, пробовать разжевать крепкие палки, то есть как можно больше нагружать все мышцы и развивать телесную гибкость. Только так получалось постепенно перетерпеть эти жутчайшие боли, иначе можно просто свихнуться, если лежать и страдать. Целый день до вечера занимался только этими физическими упражнениями, с парой перерывов на обильные перекусы, добив вчерашние остатки запеченного мяса, которого по идее еще должно было хватить на пару дней. Даже еноту в этот раз ничего не перепало, хотя он поначалу постоянно ошивался рядом в надежде на очередной халявный кусочек, но потом явно обиделся и куда-то ушел по своим делам.