Чужой своим не станет - [8]

Неровную кожу лица уродовали рубцы и длинные шрамы, которые он получил на дуэлях во время учебы в университете и в противостоянии с полицией, при формировании первых отрядов СС.

Эрнст Кальтенбруннер обладал массой недостатков, включая скверный характер, пренебрежительное отношение к женщинам, отвратительную привычку выкуривать по сто сигарет в день, страдал от алкоголизма, непопулярного среди высшего руководства партии.

Его биографию дополняли две важнейшие черты, сглаживавшие все остальное. Во-первых, он был фанатичным нацистом, яростно боровшимся против засилия славян и евреев в Австрии, и второе: родившись на границе Австро-Венгрии и Баварии, он являлся земляком фюрера. Гитлер никогда не забывал Эрнста и делал все возможное, чтобы продвинуть его на вершину власти.

Речь Кальтенбруннера зачастую звучала невнятно из-за сильнейшего австрийского диалекта, которым он втайне гордился, вдобавок он сильно шепелявил из-за отсутствия половины зубов. Так что собеседником он был непростым. Геринг при первой встрече с Кальтенбруннером посоветовал ему заняться зубами. Рекомендация была проигнорирована, все потому, что дантистов Эрнст боялся до смерти. Возможно, пренебрежение к совету одного из вождей партии стоило бы кому-то карьеры, но только не Кальтенбруннеру – после насильственного присоединения Австрии к Германии авторитет Кальтенбруннера в партии приобрел еще большую силу.

Сейчас он находился на пике карьеры, избавившись от главного своего соперника – вице-адмирала Канариса. Руководитель Абвера откровенно не любил Кальтенбруннера, называя его «гориллой с руками убийцы». Кальтенбруннер платил ему тем же и терпеливо собирал на адмирала компрометирующий материал, где главным пунктом значилась его работа на английскую разведку. Когда наконец папка приобрела должную толщину, Кальтенбруннер отнес ее Гиммлеру, но, к его немалому удивлению, тот не дал материалу ход, заявив, что собранные донесения нуждаются в более тщательной проверке.

Кто знает, как долго оставался бы Вильгельм Канарис неприкасаемым, если бы однажды фюрер не попросил его сделать доклад о положении войск на Восточном фронте. Вице-адмирал пришел на совещание с толстой папкой, вмещавшей выкладки аналитиков, донесения и шифровки, и скромно устроился в самом дальнем конце стола. Когда фюрер дал ему слово, Канарис без прикрас, хорошо поставленным голосом рассказал о тяжелом положении армии. Гитлер молча слушал, все более хмурясь, а затем, опрокидывая все на своем пути, метнулся к вице-адмиралу:

– Вы пытаетесь убедить меня в том, что я проиграл войну русским?! – закричал он в ярости прямо в лицо опешившему вице-адмиралу.

Выждав паузу и вытянувшись, Канарис спокойно, умеряя горячую кровь, бурлившую в его жилах, произнес:

– Мой фюрер, ничего подобного я не утверждал. Просто я хотел доложить вам, что действительно сейчас происходит на Восточном фронте.

Откровенный доклад дорого обошелся вице-адмиралу Канарису. Гитлер припомнил ему все грехи сразу, даже те, на которые прежде закрывал глаза.

Первый из них: необъективный доклад о состоянии Красной армии на июнь сорок первого года. Незадолго перед войной с Советским Союзом Канарис хвастливо заявлял, что русская армия – не что иное, как плохо вооруженный сброд. При этом он позабыл упомянуть о новейших разработках русских, в том числе о танке «Т-34» и о реактивной системе залпового огня «БМ-13», которую русские нарекли ласковым женским именем «Катюша» (у немцев она получила более прозаическое название «Орган Сталина»).

Терпение Гитлера кончилось. Через час после совещания вице-адмирал Канарис был отстранен от руководства военной разведкой и направлен в армию на снабженческую работу, а Кальтенбруннер с Шелленбергом решили покончить с Абвером окончательно, разделив хозяйство Канариса поровну.

Вскоре адмирал был окончательно уволен из армии и в настоящее время проживал на своей родовой вилле. Единственным занятием, которое доставляло ему радость, была прогулка со своими собаками в смешанном лесу.

До Кальтенбруннера доходили слухи о том, что Канарис всерьез переживает за свою безопасность, однако ничего не предпринимает для своего спасения. У него имелась возможность перебраться в Испанию, где вице-адмирал вместе со своей семьей под покровительством генерала Франко мог бы чувствовать себя в полнейшей безопасности, однако он категорически отверг такое предложение, всецело положившись на судьбу.

Следовало отдать должное вице-адмиралу Канарису – разведчиком он был прирожденным. При его личном участии за девять лет руководства военной разведкой были открыты филиалы Абвера во многих странах мира, а сама организация превратилась в мощнейшую структуру с собственной армией. Именно Канарису принадлежала идея организации разведывательно-диверсионных школ, которую он впоследствии блестяще осуществил.

Эрнст Кальтенбруннер понимал, что большая часть руководящего состава была предана Канарису фанатично, считая его едва ли не богом разведки. Порой трудно было понять, кому они все-таки служат: ассимилированному греку, поднявшемуся в Третьем рейхе до самого верха, или все-таки фюреру?