Чужой среди чужих - [32]

Оглянувшись, Шут пристроился за небольшим пригорком, который давал какую–никакую защиту от Ангела. Конечно, если он, руководствуясь своей нечеловеческой логикой, решит прикончить именно его, тут и каменный утес не поможет, но от шальных брызг расплавленного металла этот холмик может и спасти. Он сел, облокотившись спиной на покрытый редкой травой крутой склон, закрыл глаза и стал психическим зрением осматривать окрестности. Сосредоточено трудящиеся неподалеку люди лучились страхом самых разных оттенков — животный страх перед чудовищным Ангелом, понятный и простительный страх смерти, хорошо контролируемый страх высококлассных профессионалов перед ошибкой в очень ответственном деле. Психический свет каждого из них был слаб по отдельности, но в сумме создавал укутывающее склоны ближайших холмов дымчатое мерцание, которое не могло затмить не в пример более яркое свечение Рамиэля. Не смотря на правильную геометрическую форму физического облика, в психическом спектре он выглядел как пульсирующая сфера болезненно–ультрамаринового цвета, чей мертвенный свет даже с расстояния нескольких километров вонзался в чувствительный мозг псайкера подобно тупой угле. Неспешно бредущие к горе Футаго Евы имели такие же очертания, как и в реальности, но казались словно сотканными из замкнутых друг на друга потоков алого света. Впервые Шут видел их вот так, бодрствующими и направляемыми. Несмотря на явное родственное сходство, Шут мог ощутить разницу их характеров. Закованный в узы, созданные душой Икари Юи, связанный ментальным присутствием Синдзи гнев Ноль — Первого, готовый обрушиться на всякого, кто посмеет бросить ему вызов; он не был лишен какого–то оттенка благородства, но сжигал все, с чем соприкасался. Однажды он сожжет и пилота, и Шут понадеялся, что это произойдет не раньше смерти последнего Ангела. Нулевой был другим: ужасающая квинтэссенция иссушающей, неизбывной ненависти, которую сейчас с таким трудом сдерживала Рей; эта ненависть зародилась тогда, когда, наверное, сами блестящие в вышине звезды были молодыми, и лишь одновременно с ними она и умрет.

"Как же это выдерживает Рей?" — подумал Шут. — "Ведь все–таки человеческое тело слишком ограниченное и несовершенное, оно не дает воспользоваться всей скрытой силой души Пра — Ангела".

Мысли о Рей напомнили ему, зачем он сюда собственно пришел. Он несколько раз глубоко вдохнул, набираясь храбрости, и потянулся разумом к Нулевому, к контактной капсуле, туда, где голубоволосый Ангел в этот самый момент боролся с волей Евангелиона.

"Я пришел", — шепнул он, мало–помалу вливаясь в эту борьбу.

Ответом было лишь безэмоциональное подтверждение со стороны Рей и яростный рык Нулевого, которого теперь подавляли сразу два сознания. Шут сосредоточился, собирая свою волю в единый психический пресс, который бы мог хоть немного удержать Евангелион. И пусть присутствие Шута на пока еще большом расстоянии ощущалось слабо, пусть его силы были почти ничем по сравнению с мощью Рей, но именно это крохотное усилие было той метафизической соломинкой, что ломает спину верблюда.

Продолжалось это не слишком долго. Евы прибыли на позицию и улеглись на землю, а пилоты усыпили своих скакунов, выбрались из капсул и отправились на брифинг. Шут возвратил сознание в собственное тело и вытер с лица холодный пот. Контакт с Нулевым в присутствии Рей, в отличие от авантюрной выходки сегодня утром, не нес прямой угрозы, но все равно было необходимо напрягать все силы, что бы удержать эту могучую сущность под контролем. Интересно, а что будет в бою?

Невыносимо медленно тянулось время в ожидании битвы. Ночная темнота постепенно забирала окрестности в свои объятия, последние лучи закатного солнца давно потухли, а теперь вслед за ним гасли виднеющиеся вдали огни ближайших пригородов. Голову развалившегося на жесткой земле Шута понемногу начали заполнять совершенно неуместные в такой опасный момент мысли. Мысли, что придется провести следующие несколько рабочих дней в нестиранной форме. Или что книжный магазин неподалеку от четвертого жилого блока может быть разрушен в ходе сражения. Тогда ему еще нескоро удастся прочесть рассказы о загадочном Некрономиконе, отчаянных исследователях и древних расах, о которых он столько слышал. А может, под руинами будет погребена даже его служебная комнатушка, к которой он уже начал привыкать, пусть та и была тесной и нищенски обставленной. Единственной мыслью, которую он от себя старательно гнал, была мысль о его собственной смерти. Что, если высокотехнологичное и сложное оружие, которое с таким трудом смонтировали и обеспечили энергией, даст осечку? Что, если Ангел ухитрится уничтожить Евы несмотря на могучее АТ-поле и наскоро сооруженную защиту? Что, если Нулевой превозможет их с Рей волю и самовольно выйдет из боя? Справятся ли Ноль — Первый, Юи и Синдзи сами?

"Слишком много "если", — мрачно подвел итог псайкер. — "Я вынужден бежать по лезвию ножа вместе со всеми этими людьми, и что самое мерзкое — я разделю их судьбу, если хоть кто–то допустит ошибку".

От нечего делать он снова обратил внимание на пилотов. Те сидели у своих Ев и молчали. Рей была собой. За непрошибаемым ментальным барьером ее души нельзя было разглядеть ничего. Да и лицо в этот момент вряд ли проявляло эмоций больше обычного. Синдзи же явно боялся, и Шут даже не мог его за это винить. В конце концов, не каждому удается побывать под обстрелом сверхтяжелой плазменной пушки и остаться в живых. Но при этом к его страху перед болью примешивалась добрая толика беспокойства за Рей. Что–то случилось между ними не так давно, и он чувствовал себя вдвойне неловко потому, что ей приказали защищать его от ангельской атаки собственным телом. Заинтригованный, Шут "подключил" свое восприятие к мозгу пилота, подслушивая разговор его же ушами.