Чужой принц - [3]

Шиш дописал на доске последнюю букву и обернулся. Широко, но как-то нехорошо улыбаясь, он уставился на Лельку.

– Федорова, а ты че стоишь столбом? Давай, шевели помидорами. Вон ведро, вон тряпка. Башляю от души, – широким жестом Шиш вытащил из кармана штанов сотенную и шлепнул ее на учительский стол.

Лелька понимала, что надо что-то сказать, как-то его, по выражению Ритки, «отбрить», но слов не было, были только тихий ужас и желание провалиться сию минуту сквозь пол.

– Что, мало? – продолжал издеваться Шиш с молчаливого поощрения Хобота и Тормоза, и даже Мякишевой на подоконнике. – Вот те еще! – и шлепнул на стол еще одну сотенную.

– Федорова, ну, жалко тебе, что ли? Наведи порядок, уважь коллектив, – попросил Хобот, едва сдерживая смех.

Шиш помахал в воздухе еще одной купюрой, подцепил те, что уже лежали на столе, и двинулся к Лельке.

– Да бери, не стесняйся, у нас в стране, как говорит мой дед, любой труд почетен, – с этими словами Шиш ловко схватил Лельку в охапку и попытался засунуть ей деньги в задний карман джинсов; при этом на какой-то момент девчонка оказалась практически в объятьях хулигана.

Лелькин тихий ужас перешел в громкий.

С диким воплем она пнула Шиша под коленку, отчего тот согнулся и расцепил свои объятья. Деньги полетели на пол. А сама Лелька, едва вырвавшись, бросилась к двери. Совершенно забыв о том, что химичка закрыла ее на ключ. И… И снесла дверь с петель.

Глава 2 Бывают ли принцы лысыми?

– Принцы лысыми не бывают! – уверенно заявила Ритка Кемпи, внимательно выслушав лучшую подругу.

Лелька аж задохнулась от негодования:

– Во-первых, он не лысый, а бритый, а во-вторых, я вовсе и не говорила, что он – мой принц!!!

– Бритыми принцы тоже не бывают, – пожала плечами Ритка и поплотнее укуталась в плед.

Отопление в квартирах отключили уже давным-давно, а лето, наступив по календарю, на деле ничем себя не проявляло: дома, как и на улице, было холодно и промозгло. Тем более что с понедельника в части города, где проживали Ритка и Лелька, была еще и горячая вода отключена. А с нею из квартир, казалось, выветрилось последнее тепло. Греться можно было только горячим чаем. Чем подруги и занимались уже третий час кряду.

Рассерженная и обиженная Лелька гордо покинула Риткину комнату, почти что хлопнув дверью. Вернулась с чайником кипятка.

– Да не сердись ты, – махнула рукой Ритка. – Что такое произошло-то? Ну схватил он тебя за задницу. Так радоваться надо – внимание на тебя обратил твой Шиш.

– Не хватал он меня за задницу, – огрызнулась все еще обиженная Лелька, – он мне деньги в карман хотел сунуть. Обидел он меня до глубины души. Как вспомню, как я стояла посередине класса дура дурой и не знала, что ответить, так прямо хоть за веревкой с мылом беги, – это она уже вздохнула и махнула рукой, мол, что там и говорить: опозорилась.

– Нет, ну я не понимаю, ну что за люди, – на пару с ней вздохнула Ритка, разлив чай по чашкам. – Ну Тормоз, он и есть тормоз, а Хобот-то почему за тебя не вступился?

– Не вступился! Отвратительный он – этот Хабанен. Сидел довольный и хихикал. И Мякишева тоже – наблюдала! Как в цирке. А я – клоун.

– Хабанен – не отвратительный, – почему-то единственного из всех защитила Хобота Ритка, но потом все-таки обобщила: – А вообще, все это, мне кажется, не тебя плохо характеризует, а их. Это они подлыми и злыми выглядели в этой ситуации. Нашли на ком злость выместить, герои!

– Вот-вот.

– Съешь еще плюшечку, бабушка пекла!

– А у тебя ничего существенного, случаем, нет? Колбаски хотя бы…

– Плюшечки лучше!

Лелька послушно взяла плюшечку.

– Наемся плюшечек, потолстею, увижу себя в зеркале и умру от ужаса. А на могиле моей будет надпись: «Во всем виноват Шиш», – невесело пошутила она.

– Он тебя до сих пор волнует? – как бы между прочим поинтересовалась Ритка.

– Волнует! Как бы так его теперь в отместку опозорить – вот что меня волнует!

– А что, идея! Надо его опозорить, показать, что и ты не лыком шита. Поднять брошенную им перчатку. Устроить – как это раньше называлось – дуэль!

– Что? – не поняла Лелька. – Какую дуэль?

– Высмеять как-нибудь твоего лысого – ой, извини, бритого – принца. И сразу все будет пучком. Ты вернешь себе самоуважение. Это раз. Два – обратишь на себя внимание Шиша. Он же не сможет отступить просто так. Увлечется. Сначала местью, потом – тобой. Раз-два – и готово. Дело сделано, дура замуж выдана.

– Что?!

– Прости, присказка такая.

– Какой замуж? Я… Я… Я его видеть не хочу. Высмеять хочу подлеца, а видеть – нет. НИ-КО-ГДА! Он мне омерзителен. Принцы лысыми не бывают – в этом я теперь с тобой полностью согласна. И с тем, что он – урод. И с Моськой согласна – тюрьма по нему плачет, – в заключение своей обвинительной тирады Лелька громко шмыгнула носом.

– Тюрьма! По-моему, пока что ты по нему… – начала было Ритка.

– Я просто простыла! От тебя заразилась, между прочим. Отодвинься от меня. И не дыши.

– Меда съешь, чучело!

Что Лелька нашла в Шише, она и сама не знала. До выпускного она с Сашкой Кармановым и двумя словами-то, кажется, не перемолвилась. Несмотря на то что с первого своего дня в школе училась с ним в одном классе, а жила в одном дворе, в соседних подъездах, с детства. Шиш с девчонками никогда не водился, в классе – так даже не здоровался, а во дворе появлялся редко. Весь его бандитский облик в этом плане был обманчив – ни в одной дворовой компании он замечен, по крайней мере Лелькой, не был. Хотя во дворе его, бесспорно, уважали. В чем однажды Лелька и убедилась по пути из магазина домой.