Чужой - [29]

Моя жена, увы, теперь только по документам проснулась. Она лежала на кровати с мокрым полотенцем на голове. Устремив глаза на потолок, решала философский вопрос. Гильотина или топор. Для её больной головы. Но, что сдерживало её так это сознание, что нужно вставать и идти искать орудие казни. И палача. А на это сил не было. Поэтому она тихо лежала и постанывала. Думала, я не выдержу и пристрелю её. Но у меня не было из чего совершить этот акт милосердия. И я стал доктором Айболитом.

Повязав голову белым полотенцем, налил в рюмку грамм сорок водки, а в фужер огуречного рассола из банки. Подошёл к страждущей смерти и протянул рюмку.

— Я умру сразу? Это будет не больно?

Спросила она, нежным голоском ангела, смотря на меня с надеждой.

— Не дождёшься! Твоя смерть не будет на моей совести!

Голосом Синей Бороды проревел я.

— Идиот, ненормальный! Чего орёшь!

Взвилась умирающая богиня. Схватив рюмку, она опрокинула её содержимое в рот. Скривилась. Передёрнулась и опорожнила бокал с рассолом. Лекарство подействовало.

Через десять минут ожившая красавица носилась по квартире собирая вещи. Этот процесс прерывался походами к телефону.

Маме, подругам, бедная девушка трагическим голосом сообщала, что ушла от своего изверга, испортившего ей жизнь и сгубившего её молодость.

Я скромно сидел на кухне пил кофе и запивал его водкой. Или наоборот? Понять меня можно. Ведь у меня было горе!

Крамольные мысли витали в моей голове.

"Может предложить моей милой, жить как раньше? Ну, пусть появится в нашей жизни ещё один человек. Подумаешь проблема! Появляются же дети?"

Героическим усилием сдерживал свой язык, подавлял в себе эту крамольную мысль. Зная свою спутницу, я не был уверен, что эта мысль ей не понравиться.

— Мы ведь остаёмся друзьями? Ведь было в нашей жизни и много хорошего!

Прекратив свою суету, внезапно произнесла она.

Я сжался.

"Читает мысли!"

В панике пронеслось в моей голове. Не имея сил ответить, я замычал, радостно кивая головой. Она уже жалела меня. О, женщины!

Но Зина уже переключилась.

— Вот и чудесно! Ты можешь пожить пока здесь, можешь пользоваться машиной. У нас и квартира, и машина есть. В субботу в восемь я закажу столик в ресторане гостиницы "Мир". Познакомлю тебя с одним хорошим человеком. Вы подружитесь! Хотя ты его знаешь!

Выпалила она по привычке, чмокнув меня в щеку и подставив свою.

Я выполнил ритуал прощания супругов. Она упорхнула. Не мучась, я прилёг на диван и уснул. Проснулся вечером.

Сложил в сумку свою армейскую одежду и направился к отцу. Ему моё казённое обмундирование пригодится работать по хозяйству. Сестре я решил, подарить двадцать пять рублей. Очень приличные деньги. В то время.

Отец обрадовался мне сразу, сестра после вручённого подарка. Отец не задал вопроса: Почему я сам? Он понимал безнадёжность нашего не равного брака.

Мы пообедали. Выпили по сто грам. И я направился домой. Простите в бывшую свою квартиру, где мне разрешили пожить. Принял душ.

"Рана, от потери любимой, уже зарубцевалась. Но горечь утраты, навсегда поселилась в его сердце".

Вспомнилась строка из прочитанного когда-то романа. С чувством исполненного обряда боли от потери я уснул.

Утром проснулся, выпил кофе.

Поколебавшись, ехать машиной или троллейбусом выбрал последнее. Общественное транспортное средство. И направился в контору передового отряда. Постовой на входе проверил список, нашёл мою фамилию и пропустил. Быстро взбежал на третий этаж и остановился у знакомой двери. Постучал и вошёл.

Павел Васильевич встал из-за стола и радостно приветствовал меня. Вообще я очень коммуникабелен, но очень редко встречаются люди, с которыми возникают тёплые дружественные отношения с первого мгновения встречи. Это и был такой редкий случай. Не смотря на разницу в возрасте, звании, занимаемой должности дружбу с Павлом Васильевичем я пронёс через всю жизнь. Я же проводил его в последний путь. Изредка бывая в Киеве, всегда посещал его могилу. С тоской смотрел на высеченный, на чёрном мраморе барельеф моложавого генерал-лейтенанта. Но это было намного позже.

А сейчас он радушно встретил меня и суровым голосом приказал зайти в технический отдел. Изобразив на лице испуг, я покинул его кабинет.

В техническом отделе меня встретил щуплый парень в очках, с погонами старшего лейтенанта. Он провёл меня, в фотолабораторию. Окинул взглядом мои плечи и вышёл. Вернулся он, неся китель с погонами лейтенанта нашего ведомства, защитной рубашкой и галстуком. Я натянул это добро. Щёлкнул фотоаппарат. Парень попросил меня погулять минут десять, указав на столик с журналами.

Через минут пятнадцать я расписался в журнале.

Парень на моих глазах уничтожил негативы и вручил мне три фотографии. Молодое лицо серьёзного лейтенанта было мне знакомо. Одна фотография 5х6 сантиметров, для анкеты в личное дело. Две 3х4 для удостоверения и карточки учёта. С ними и направился в отдел кадров.

Ещё полчаса и я вышел, помахивая новеньким коричневым удостоверением. На лицевой стороне обложки красовался герб нашей страны. Под ним название нашей конторы. Большими буквами название документа. Все золотыми буквами.