Чужого поля ягодка - [16]

Разумеется, информация эта не являлась открытой. Но информация на то и информация, чтобы просачиваться… Кто-то из горожан был в курсе, кто-то — догадывался об истинном положении, а кто-то просто закрывал на всё глаза и жил, как жилось. Снимались фильмы, писались тексты, ходили легенды, слухи и разговоры. И, хотя гнобить Диких как будто было выгодно всем горожанам, находились и у дикарей свои защитники среди горожан. Частью это были натурализованные дети Диких, иногда пытающиеся привлечь внимание горожан к судьбе сородичей, но хватало и своих «активистов», ратующих за справедливость, как они её видели…

Власти либерально не усердствовали в пресечении слухов, просто присматривали за активистами и делали своё дело по принципу «А Васька слушает, да ест». Видимо, считали, что какие-то развлечения и иллюзии народу всё же иметь полагалось. Патруль лишь следил, чтобы обходилось без кровопусканий и заметного ущерба Городу. Должно же преимущественно мужское население как-то стравливать пар… А то всё работа да бизнес… Семей у большинства нет — и нет даже шансов таковыми обзавестись… Большинство это рождалось, жило и умирало, так и не коснувшись реальной женщины. А куда девать заложенные природой инстинкты? Потребность самовыражения? Массовые игры, военно-спортивные и интеллектуальные, конечно, хороши, но оставалась потребность любить, защищать, беречь, быть кому-то надеждой и опорой…

И Медконтроль шёл настречу, если горожанин (не белого класса) заявлял о намерении стать горожанкой. Закрывал глаза на процветание гомосексуализма. Удачные женские особи, помимо деторождения, регулярно сдавали яйцеклетки, на основе которых производилось многочисленное, здоровое и красивое потомство — за что им, донорам, очень недурно платили. Широко пропагандировалось суррогатное материнство, когда неспособные зачать просто вынашивали чьё-то потомство. Центры репродукции создавали массы клонов и искусственников, которые от зачатия до рождения выращивались без участия женщин. В общем, Город, в отличие от Племён, как-то выкручивался. Во всяком случае, уличные человекопотоки его не сильно отличались от привычных глазу Миль, разве что детей, особенно маленьких, на улицах почти не было. Ещё бы. Такая ценность.

Миль без восторга смотрела на это кипение местной жизни. Неужели ей придётся провести весь остаток лет в подобных условиях? И пора начать приучать себя к мысли, что отныне этот Город — и её тоже? Чем больше Миль его узнавала, тем меньше он её устраивал. Она пыталась представить, что она — не гостья, а его гражданка, постоянная жительница, что ежедневно ходит по его улицам, привыкает к его домам, к его людям. Что любит небо этого густого оттенка, этот воздух с этими запахами, эти странные растения и страшных животных… эту их нелепую выпуклую Луну… Что обучается одной из нужных Городу профессий, выходит замуж за одного из мужчин Города и рожает Городу детей…

А вот фиг! Не могла она этого вообразить! Всё нутро переворачивалось от такой мысли! Хотя… за то, что в этом Городе есть Бен, она многое готова была ему простить…

Отсюда, с высоты, Город, конечно, вполне красив. И даже воздух уже не столь странен, во всяком случае, он чист и свеж. И свет солнца, хотя и чуть ярче, чем она привыкла, но всё же почти так же золотист. И небо, хотя чуть темнее и ниже, но всё-таки синее. И, если чувства ей не врут, а сила тяжести совсем на чуть-чуть, но меньше. То-то они тут такие все высокие… И Бог с ней, с их громадной медно-жёлтой Луной и её пятнами. Но вот рожать этому Городу детей она не желала. Не верила она ему настолько, не чувствовала себя здесь ни хозяйкой, ни гостьей, ни дочерью… А вот пленницей — да, такое ощущение было. И ещё казалось порой, что и Город всматривается, чего-то ждёт насторожённо и недоверчиво…

Вот попадись ей сейчас Гор — живым бы не выпустила…

Мутантская весёлая или откуда берутся драконы

На солнце у подсолнухов

не может быть обиды —

опять запахло в воздухе

родным формальдегидом…

Его вдыхая жабрами

и фибрами души,

отращиваем храбро мы

хвосты в родной глуши…

И, каждою чешуйкою

на крылышках горя,

огнь выдыхаем струйкою,

за жизнь благодаря

чудесный, восхитительный,

родной формальдегид:

ведь от него, решительно,

у нас здоровый вид.

Ах, только б не закрыли бы

поблизости завод,

не то ослабнут крылья-то —

задушит кислород…

И сгинет славный род…

6. Адаптация и прочие выверты

…Умная автоматика квартиры, в том числе входное запорное устройство, была настроена на обоих мужчин. И только внутренние пульты на панелях переключили на сенсорное управление, чтобы Миль могла ими пользоваться. Таким образом «братья» исключили возможность её незапланированных прогулок. В принципе, Миль и не возражала. Но уже надоели и развлекательные, и обучающие программы, и игры с настолько полным эффектом присутствия, что попервости Миль оттуда днями не вылезала в ущерб здоровью… А из-за непонимания и неразделения местных страстей она не воспринимала всерьёз и местные фильмы, равно как и местные сплетни в связывающей весь Город путанице компьютерных коммуникаций — это были не её интересы, не её друзья, не её жизнь… Быстро надоело играть с мебелью, вызывая её из стен и пола и загоняя обратно, надоело издеваться над приспосабливающимся к позе креслом. Ещё быстрее приелось создавать в домашнем синтезаторе бельё и платья — как ни старайся, а ничего интересного с ним не создашь, всё стандарное, и ткань из него выходит одного типа, с заданной структурой и свойствами, вещи получаются цельными, без швов — именно так, добротно и без изысков, её и одели…