Чужие ветры. Копье черного принца - [90]

Поэтому иностранец смело шагнул вперед, намереваясь окликнуть Рыжего, но тот, услышав шаги за спиной, вдруг бросился бежать, не оглядываясь, и моментально исчез за поворотом длинного коридора.

«Какой он странный», — подумал иностранец. Впрочем, он тут же забыл о Рыжем, так как был занят своими, более важными делами.

Какие же это были дела?

Что хранилось в ящичках, которые он привез из последней поездки? Тот, что досталось нести Рыжему, весил не меньше двух килограммов. Остальные, наверное, были еще тяжелее, потому что Рыжему дали самый маленький.

Куда ездил иностранец? И почему он предпочел совершить свою поездку в неприметном стареньком «газике»?

Если иностранец был шпионом, то, наверное, очень ловким и опытным. Знал, что старенький «газик» привлечет меньше внимания, чем шикарная «Волга». А может, он вовсе и не был шпионом?

Еще когда Рыжий помогал нести ящичек, он слышал оброненное кем-то, не то шофером, не то самим иностранцем, слово «Кокнесе». Рыжий не обратил на это слово никакого внимания — ему не до того было. Но человеку наблюдательному и знающему, вроде Генки, короткое, вскользь брошенное словечко наверняка помогло бы приподнять таинственную завесу, окружающую личность иностранца.

В каждом городе, в каждой области, в каждой республике есть места, овеянные легендами, — порой лирическими и светлыми, а подчас — мрачными и кровавыми. Знакомство с этими местами помогает людям яснее воссоздать в своем представлении страницы исторического прошлого. Чтобы картина была по возможности полной, иногда приходится много колесить, собирая старину буквально по крупице.

Человек, интересующийся прошлым Латвии, находится в довольно выгодном положении сравнительно с другими. Дело в том, что многие памятники старины, многие исторические места, вошедшие даже в латышский народный эпос, были сгруппированы на сравнительно небольшом пространстве — от столицы республики Риги до небольшого теперь поселка Кокнесе, известного тем, что там сохранились развалины средневекового замка-гиганта. Чтобы увидеть эти руины, надо было проехать от Риги всего 102 километра по правому берегу величавой Даугавы — так в Латвии называется Западная Двина. Путь к Кокнесе лежал через несколько городков и местечек, в том числе через местечко Лиелварде. Здесь когда-то находился замок, из окна которого, если верить романтической латышской легенде, красавица Лаймдота с волнением наблюдала за страшным поединком между героем Лачплесисом и отвратительным Черным рыцарем… Да-да, когда-то и в Латвии был свой Черный рыцарь! От английского Черного принца он отличался тем, что не имел ни одной привлекательной черты.

И еще немало было здесь интересных мест. Если бы Генка узнал, что иностранец ездил в Кокнесе, то сказал бы, что заграничный гость — не дурак, знает, куда ездить!

А иностранец был, видимо, очень доволен результатами своей поездки. Проводив недоуменным взглядом удиравшего Рыжего, он вошел в свою комнату, напевая заграничную песенку.

Этот странный жилец, очевидно, привык к тому, что в его комнате царил постоянный беспорядок, и поэтому, оглядевшись, поморщился, заметив, что тетя Поля без него тут все тщательно прибрала.

Только на столе по-прежнему высилась девственная груда исторических предметов.

На самом верху лежал раскрытый ящичек — футляр от наконечника, впопыхах брошенный Таней.

Иностранец приблизился к столу, увидел пустой футляр, взял его в руки и принялся задумчиво рассматривать. Потом наконец до иностранца дошло, что футляр пуст. Тут этот спокойный человек начал бурчать и фыркать, точь-в-точь как закипающий чайник, — все громче и громче. Наконец выругался по-английски и стукнул футляром по столу.

Только он успел отшвырнуть футляр, как дверь в номер приоткрылась и в щелку просунулось толстое лицо Рыжего. Иностранец повернулся к двери. Увидев, что его заметили, Рыжий заискивающе улыбнулся. Он ждал, что иностранец пригласит войти, и надувал щеки, стараясь казаться посимпатичней. А иностранец тем временем размышлял. В мозгу его мелькнуло подозрение.

«Этого мальчика я застал у дверей своей комнаты. А что, если он уже успел побывать в ней до того, как я его увидел?»

По мере того как иностранец продолжал разглядывать Витьку, первое неясное подозрение почти перешло в уверенность: наконечник был похищен именно этим толстым мальчуганом. Оставалось выяснить, с какой целью он это сделал и куда за такой короткий срок успел спрятать похищенный предмет.

Чтобы не спугнуть похитителя, иностранец тоже изобразил на своем лице улыбку и принялся манить Витьку пальцем.

— Мальшик… come… in… come… in…

Витька незамедлительно клюнул на эту удочку. Он, собственно, пришел за тем, чтобы познакомиться, и обрадовался, увидев, что иностранец такой симпатяга.

Рыжий гость вошел в комнату. Иностранец продолжал манить его, а сам понемногу пятился, обходя вокруг стола, пока не оказался у двери. Когда путь к бегству был отрезан, иностранец шагнул вперед, взял со стола футляр, раскрыл его и, тыча внутрь пальцем, спросил:

— Это… ты?

— Что я? — не понял Рыжий.

— Ты был сьюда? — продолжал допрашивать иностранец, по-прежнему тыча пальцем в пустой футляр.