Чужие ветры. Копье черного принца - [119]

— Ура! — заорал Янка на весь музей.

С наступлением темноты все трое уже стояли за углом, недалеко от Симгая, возле парикмахерской, там, где был наблюдательный пост Генки с Янкой. Как уже говорилось, район, в котором велось наблюдение за Симгаем, был не особенно освещен. В этом месте только над улицей возле магазина горел фонарь, свет которого был направлен отвесно вниз.

Янка высунул голову из-за угла.

— Торчит, — прошептал он, обернувшись к Сергею Петровичу.

Сергей Петрович тоже выглянул из-за угла.

И правда, Симгай стоял там же, где обычно. Ударил морозец, и этот тип, чтобы согреться, пританцовывал на месте, похлопывая варежкой о варежку. Был он совершенно спокоен и вообще вел себя, как обыкновенный, ничем не примечательный тележечник.

Этот район, и днем-то не особенно многолюдный, теперь, вечером, да еще в мороз, был совершенно опустевшим. Редкие прохожие, появляясь из темноты, безмолвно проскальзывали мимо Симгая. Их становилось все меньше и меньше.

В тот самый момент, когда Генка начал чувствовать, что у него коченеют ноги, Симгай вдруг перестал приплясывать, быстро огляделся по сторонам, подошел к своей тележке, отвязал лом и лопату, вскинул их на плечо и скрылся в темноте, направившись в ту сторону, где находился собор.

Угол опустел. Ветер играл с фонарем. Светлый желтоватый круг прыгал по мостовой. В луче кружились редкие снежинки.

— Пошли! — сразу рванулся нетерпеливый и решительный Янка.

— Бежим! — метнулся было и Генка.

— Нет, нет, — остановил их Сергей Петрович. — Не спешите, ребята. Сейчас, больше чем когда-либо, необходима осторожность… А вдруг Симгай прижался к стене за углом и проверяет — не идет ли кто за ним? Увидит нас — все пропало.

— Ну что ж. Тогда подождем, — сразу согласился Янка. — Он все равно должен будет вернуться за тележкой.

— Вот именно. Наберитесь терпения, — сказал Сергей Петрович.

Но он и сам уже беспокойно переминался с ноги на ногу. Легко сказать «Наберитесь терпения», когда тебя самого так и подмывает рвануться с места и бежать за скрывшимся в темноте Симгаем. Всякий, кому приходилось пребывать в подобном состоянии, знает, как это бывает трудно. А когда ждешь развязки таинственной истории — в сто раз труднее… Какое там в сто, в тысячу!

— Он пошел на разведку, не иначе, — предположил Янка.

— Скорее всего это так, — согласился Сергей Петрович.

Невольно улыбнувшись, он поймал себя на мысли, что не меньше мальчишек увлечен всей этой штукой.

Янка продолжал стоять впереди всех, часто шмыгая носом, который, как назло, оттаял в то время, как руки и ноги замерзли. Нахлобучил шапку на самый лоб. Теперь свет лампочки не бил в глаза, можно было дальше видеть.

— Что такое? — вдруг вздрогнув, проговорил Янка. — С кем это он там разговаривает?

— Тебе померещилось, — неуверенно возразил Генка.

Хотя он был и не из трусливого десятка, но тут слегка испугался. Кто его знает? Может, это Симгай разговаривает с магистром, который не умер, а лежал в летаргическом сне. Генке приходилось читать романы, в которых действовали потусторонние силы. А вдруг и здесь что-нибудь вроде этого?.. Какая-нибудь чертовщина…

Сергей Петрович прислушался. Со стороны собора доносился глуховатый мужской голос.

— Это действительно он.

— Кто? Магистр? — прошептал Генка.

— Симгай, — спокойно ответил Янка. — Откуда мы знаем, какой голос у магистра?

Счастье Янки было в том, что он не читал романов Кржижановской-Рочестер и пребывал в блаженном неведении насчет материализации духов, кармы, черной и белой магии и прочих ужасов, при воспоминании о которых у Генки по спине начинали ползать мурашки. Янкина серость оказалась на этот раз для него спасительной.

— А может быть, кто-то Симгая уже перехватил? — высказал предположение Генка. У него больше не было сил томиться в неизвестности.

— Вряд ли, — возразил Янка. — Это он сам с собой разговаривает… Для храбрости… У меня тоже такая привычка есть.

— Сейчас мы все узнаем, — успокоил друзей Сергей Петрович.

— А что если увести у него тележку? — не унимался Янка, которому кипучая энергия не давала покоя. — Вот удивится-то, когда придет и увидит, что тележка — тю-тю!

— Не болтай глупостей, — уже довольно сердито сказал Сергей Петрович. Столь продолжительное отсутствие Симгая начало его нервировать. — Бери пример с Генки. Видишь, какой он тихий!

«Эх, если бы вы знали, почему я тихий», — невольно подумал Генка. Ему стало слегка стыдно за себя. Он уже собрался было тоже внести какое-нибудь дельное предложение, но в эту секунду Сергей Петрович дернул его за рукав.

— Т-с-с!..

Внимание всех привлек новый подозрительный шум. Но он доносился уже совсем с другой стороны. Кто-то приближался к ним, разговаривая сам с собой. Янка сжал кулаки. Генка застыл в стойке, как борзая.

Прежде чем они успели что-либо сообразить, из-за угла вышел крепыш-мальчишка, одних лет с Генкой и Янкой.

— Сергей Петрович, — приглядевшись к мальчишке, зашипел Янка, — ведь это же Рыжий!

— Рыжий! — удивленно повторил Генка.

— Тише, тише! — сказал Сергей Петрович. — Спрячьтесь!

Друзья замерли.

Рыжий шел, опустив голову, как ищейка по следу, и бормотал слова, которые Генка однажды уже слышал возле домика Симгая.