Чужие ветры. Копье черного принца - [107]

Дело в том, что в день открытия выставки пригласили фотокорреспондента. Он фотографировал для газеты группу первых посетителей, а с ними и Сергея Петровича, показывающего экспонаты.

Фотокорреспондент был знакомым. Он частенько приходил в музей. Сергей Петрович тут же позвонил ему по телефону и спросил, не сохранились ли негативы снимков, сделанных в день открытия выставки. Оказывается, сохранились.

«Тогда все в порядке, — успокоился Сергей Петрович, повесив трубку. — Иду к фотокорреспонденту, беру у него снимок, и — к инженеру. Тот посмотрит на него хорошенько и, может быть, кого-то узнает или, как говорят в таких случаях, опознает. А это уже — нечто!.. Жаль, ребятам неизвестна последняя новость… А впрочем, нет, не жаль. Хорошо, что неизвестна. И без того древний наконечник может пробить изрядную брешь в их дневниках… Хотя у Генки, пожалуй, не пробьет, а вот у Янки — обязательно… А я? Правильно ли я делаю, что вожусь с этим злосчастным наконечником? А?

Нелепый вопрос! Хотя, если хорошенько подумать, не такой уже нелепый… Ничего в нем нет нелепого. Правильный вопрос! Пока речь шла лишь о том, чтобы отвлечь Янку от грустных мыслей и важность поисков наконечника расценивалась лишь применительно к этому, было одно дело; теперь же, когда все это обросло такими таинственными подробностями, — дело совсем другое. Чувствую, что придется потратить много времени, прежде чем удастся все это распутать до конца. Да и удастся ли? Ведь сам наконечник — опять на месте. Теперь, если даже мы и найдем похитителя, — его нельзя будет обвинить в краже: пропавший предмет возвращен, какие еще могут быть претензии? Пошутил, вернул, и все… Так-то вот… А все-таки к фотографу я схожу!»

И Сергей Петрович пошел за снимком.

Нужный негатив корреспондент нашел сразу. Он был очень аккуратным человеком, все свои негативы держал в пакетиках. Сергей Петрович просидел десять минут в темноте, пока фотограф выполнил его просьбу, потом взял готовый, уже сухой снимок, скатал его в трубочку и прямиком из редакции поехал к инженеру Индриксону. К этому времени уже стемнело. В Риге вспыхнули вечерние огни.

Дверь опять открыла старушка.

— Александр Оттович дома?

— Дома.

Стук-стук-стук! Знакомый голос приглашает войти. Сергей Петрович открывает дверь и вновь оказывается лицом к лицу с инженером. Тот улыбается.

— А, вы опять ко мне? А где же остальные?

— Я сегодня один, — говорит Сергей Петрович. — Дело безотлагательное. Я отниму у вас три минуты…

— Согласен округлить до пяти, — продолжает улыбаться инженер. — Итак, в чем же дело?

— Прежде всего, разрешите вам доложить, что наконечник нашелся.

— Ах вот как! Это очень приятно слышать.

Инженер сказал так, думая, что любезный Сергей Петрович пришел затем, чтобы сообщить приятную новость. И поэтому слегка удивился, наблюдая за дальнейшими действиями своего гостя.

— Вот! — Сергей Петрович бережно раскатывает трубочку. — Этот снимок был сделан в день открытия нашей выставки. Слева, с указкой, — я… А справа — группа посетителей музея. Нет ли среди них того, кто приходил к вам справляться насчет копья?

Лицо Александра Оттовича принимает серьезное выражение. Нешуточное дело — надо опознать человека, которого разыскивают.

— Так, так, так… не этот… и не этот… Простите, мой дорогой гость, но я до сих пор не знаю вашего имени-отчества…

— Сергей Петрович, — любезно подсказывает гость.

— …Видите ли, дорогой Сергей Петрович, вот эта физиономия мне определенно не нра-вит-ся! Если б этого усача побрить, получился бы тот самый или, во всяком случае, похожий на того самого…

— Побрить? Вот этого? — недоумевает Сергей Петрович. — Ах, да! Александр Оттович, я совсем забыл вам сказать, что в день открытия выставки людей было маловато, и мы прибавили, для счета, своих, в том числе нашего вахтера, товарища Сирмгайле… В данный момент вы глядите на него.

— Не знаю, дорогой мой, кого вы там прибавили, но это лицо мне определенно знакомо. Только тот был абсолютно безусый, а этот — наоборот!

— Но согласитесь, Александр Оттович, что усы не такая штука, которую можно снимать и надевать, как… как, например, вот эти очки.

И взволнованный Сергей Петрович снимает очки, вперяя прямо в лицо Александра Оттовича близорукие смешные глаза. Это приводит инженера в некоторое смущение, и он идет на попятную.

— Я не утверждаю, что этот человек именно тот человек… Я просто говорю, что этот человек похож на того человека… Если вы будете его искать и дальше, возьмите снимок, закройте усы и тогда увидите лицо того человека… Словом, вы меня поняли?

— Да, но, увы, мне от этого не стало легче, — говорит Сергей Петрович и протягивает руку на прощанье. — Я должен собраться с мыслями. Ухожу. До свидания. Только не сердитесь за мою навязчивость.

— Нет, что вы! — восклицает Александр Оттович. — Во всем виноват я. Откуда я мог знать, что это копье причинит вам столько беспокойства? Неужели оно такое ценное?

Сергей Петрович ничего не отвечает. Он задумчиво глядит на инженера.

Инженер по-своему понимает молчание собеседника и продолжает расспросы:

— Простите, но мне попросту очень любопытно. Вы должны меня понять — мое любопытство в некотором роде обосновано… Ведь не будь меня, не сдай я копье в ваш музей, — не было бы никакой истории… Так или не так я говорю?