Чужие грехи - [26]
— И хуже всего то, что я даже не могу бороться съ этой женщиной, не могу заставить ее замолчать, продолжалъ онъ. — Замарать ее, очернить въ глазахъ ея знакомыхъ?.. Да развѣ это можно, когда она и безъ того грязнѣе грязи? Добиться полнаго развода съ ней — это тоже у насъ невозможно. У меня на это вообще нѣтъ средствъ. Наконецъ, чтобы развестись съ женщиной, которая вовсе не чувствуетъ въ этомъ необходимости, которая не приметъ во всякомъ случаѣ добровольно вины на себя, — для этого нужно имѣть десятки тысячъ. Правда, у меня есть права мужа, я могу ее потребовать къ себѣ, заставить ее жить со мною и съ дѣтьми. Этимъ средствомъ…
— Полно, полно, какіе вы отецъ и мать своимъ дѣтямъ! горячо перебила его Олимпіада Платоновна. — Вы ихъ только погубить можете, а не воспитать!
Онъ что то хотѣлъ сказать, но она продолжала:
— Нѣтъ, у тебя только одинъ исходъ остался: тебѣ надо порвать со всѣмъ своимъ прошлымъ, тебѣ надо перейдти на службу куда нибудь въ провинцію, гдѣ тебя не знаютъ, гдѣ не знаютъ твоей исторіи. Уѣдешь ты отсюда, здѣсь перестанутъ говорить о тебѣ, забудутъ тебя. Въ провинціи ты можешь получить приличное мѣсто, жить шире, вращаться въ кругу, гдѣ никто не намекнетъ тебѣ о твоей женѣ, такъ какъ ее тамъ не знаютъ.
— Это невозможно! отрывисто сказалъ онъ, сдвинувъ угрюмо брови.
— Невозможно? съ удивленіемъ переспросила Олимпіада Платоновна, вопросительно взглянувъ на него. — Я думаю, мѣсто въ провинціи достать далеко не такъ трудно. Ты же можешь хлопотать черезъ графа Павла Дмитріевича. Наконецъ, я, если нужно, могу переговорить съ кѣмъ нибудь, слава Богу, меня, старуху, еще не забыли…
— Не то, ma tante, не то! нетерпѣливо перебилъ ее Владиміръ Аркадьевичъ. — Меня не выпустятъ изъ Петербурга. У меня есть долги, есть векселя…
Олимпіада Платоновна нетерпѣливо пожала плечами. Такой уважительной причины къ невыѣзду Владиміра Аркадьевича изъ Петербурга она вовсе не предвидѣла и разсердилась.
— Жалуются, что нечѣмъ жить, и выдаютъ векселя! проговорила она раздражительно.
— Оттого и выдаютъ, что нечѣмъ жить, тоже не безъ раздраженія отвѣтилъ онъ.
— И нечѣмъ отдать! закончила она въ томъ же тонѣ. — Это точно очень удобно: давать векселя, когда знаешь, что платить все равно не будешь! Толкуешь тоже о благородствѣ! Понятія то у васъ всѣ исковерканы: перчатки подчищаешь для сохраненія фамильной чести и ту же фамильную честь въ грязь топчешь, дѣлая долги съ сознаньемъ, что платить нечѣмъ!
Она уже горячилась и по обыкновенію не взвѣшивала выраженій.
— Я думаю, я имѣлъ право разсчитывать, загорячился также и Владиміръ Аркадьевичъ, задѣтый за живое старухой.
— На что это? рѣзко перебила она его. — На карьеру, женившись на дочери какого-то тамъ Трифонова? На наслѣдство отъ несуществующихъ бездѣтныхъ богачей родныхъ? Или ужь не на большую ли дорогу собирался идти людей грабить?
Старуха дѣлалась все болѣе и болѣе раздражительною и по обыкновенію рѣзкою, даже грубой. Владиміръ Аркадьевичъ тоже былъ взбѣшонъ ея рѣзкими словами и готовился дать ей отпоръ. Но прежде, чѣмъ онъ началъ, дверь въ комнату отворилась и на порогѣ показались дѣти; розовыя отъ мороза, съ веселыми лицами, они по обыкновенію безъ позволенія вбѣжали въ кабинетъ тетки и, увидавъ отца, сразу остановились у дверей въ недоумѣніи. Отъ глазъ Олимпіады Платоновны не укрылось, какъ мгновенно поблѣднѣлъ мальчикъ при видѣ отца.
— Папа! проговорила дѣвочка и первая побѣжала къ отцу съ широко открытыми объятіями.
Евгеній, какъ бы очнувшись, то же направился къ отцу какой то невѣрной и неловкой походкой. Онъ видимо не зналъ, какъ держать себя съ отцомъ, и, приблизившись къ нему, расшаркался передъ нимъ и съ почтительностью, почти со страхомъ поцѣловалъ его руку.
— Выросли, поправились въ деревнѣ, проговорилъ Владиміръ Аркадьевичъ, стараясь придать своему голосу хоть немного мягкости. — Учиться пора начинать…
— Мы учимся, папа, сказала дѣвочка.
— Ну, надо скоро и серьезно приняться за ученье, проговорилъ отецъ, чувствуя себя неловко и не зная, что сказать. — Вотъ устроюсь, тогда примусь за васъ.
Евгеній, стоявшій около отца съ опущенной головой, снова поблѣднѣлъ и бросилъ испуганный вопросительный взглядъ на Олимпіаду Платоновну.
— Простите, ma tante, что я такъ долго обременяю васъ возней съ дѣтьми, хотя и знаю, что это не-легко и что вы къ этому не привыкли, но покуда я еще не могу взять ихъ къ себѣ, проговорилъ Владиміръ Аркадьевичъ, обращаясь къ теткѣ.
— Они меня вовсе не тяготятъ, торопливо отвѣтила Олимпіада Платоновна.
— Вы очень добры, но повѣрьте, что я при первой возможности возьму ихъ къ себѣ, сказалъ Владиміръ Аркадьевичъ, считая необходимымъ ради приличія дать обѣщаніе, котораго вовсе не думалъ исполнить.
Олимпіада Платоновна тревожно взглянула на Евгенія: онъ былъ бѣлъ, какъ полотно, его плечи слегка вздрагивали, въ широко раскрытыхъ глазахъ стояли крупныя слезы. Казалось, онъ вотъ-вотъ упадетъ безъ чувствъ на коверъ. Она быстро поднялась съ мѣста, взяла его за плечи, заслонила его отъ отца и скороговоркой проговорила, обернувъ голову къ Владиміру Аркадьевичу:
— Я сейчасъ приду, только отведу дѣтей завтракать… Оля, иди за нами! обратилась она на ходу къ дѣвочкѣ.
А. К. Шеллер-Михайлов (1838–1900) — один из популярнейших русских беллетристов последней трети XIX века. Значительное место в его творчестве занимает историческая тема.Роман «Дворец и монастырь» рассказывает о событиях бурного и жестокого, во многом переломного для истории России XVI века. В центре повествования — фигуры царя Ивана Грозного и митрополита Филиппа в их трагическом противостоянии, закончившемся физической гибелью, но нравственной победой духовного пастыря Руси.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Русский писатель-демократ А.К. Шеллер-Михайлов — автор злободневных и популярных в 60-80-х годах прошлого века романов.Прямая критика паразитирующего дворянства, никчемной, прожигающей жизнь молодежи, искреннее сочувствие труженику-разночинцу, пафос общественного служения присущи его романам «Господа Обносковы», «Над обрывом» и рассказу «Вешние грозы».
Роман А.К.Шеллера-Михайлова-писателя очень популярного в 60 — 70-е годы прошлого века — «Лес рубят-щепки летят» (1871) затрагивает ряд злободневных проблем эпохи: поиски путей к изменению социальных условий жизни, положение женщины в обществе, семейные отношения, система обучения и т. д. Их разрешение автор видит лишь в духовном совершенствовании, личной образованности, филантропической деятельности.
Русский писатель-демократ А.К. Шеллер-Михайлов — автор злободневных и популярных в 60-80-х годах прошлого века романов.Прямая критика паразитирующего дворянства, никчемной, прожигающей жизнь молодежи, искреннее сочувствие труженику-разночинцу, пафос общественного служения присущи его романам «Господа Обносковы», «Над обрывом» и рассказу «Вешние грозы».
Русский писатель-демократ А.К. Шеллер-Михайлов — автор злободневных и популярных в 60-80-х годах прошлого века романов.Прямая критика паразитирующего дворянства, никчемной, прожигающей жизнь молодежи, искреннее сочувствие труженику-разночинцу, пафос общественного служения присущи его романам «Господа Обносковы», «Над обрывом» и рассказу «Вешние грозы».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В первый том трехтомного издания прозы и эссеистики М.А. Кузмина вошли повести и рассказы 1906–1912 гг.: «Крылья», «Приключения Эме Лебефа», «Картонный домик», «Путешествие сера Джона Фирфакса…», «Высокое искусство», «Нечаянный провиант», «Опасный страж», «Мечтатели».Издание предназначается для самого широкого круга читателей, интересующихся русской литературой Серебряного века.К сожалению, часть произведений в файле отсутствует.http://ruslit.traumlibrary.net.
Настоящее Собрание сочинений и писем Салтыкова-Щедрина, в котором критически использованы опыт и материалы предыдущего издания, осуществляется с учетом новейших достижений советского щедриноведения. Собрание является наиболее полным из всех существующих и включает в себя все известные в настоящее время произведения писателя, как законченные, так и незавершенные.Книга «За рубежом» возникла в результате заграничной поездки Салтыкова летом-осенью 1880 г. Она и написана в форме путевых очерков или дневника путешествий.
Настоящее Собрание сочинений и писем Салтыкова-Щедрина, в котором критически использованы опыт и материалы предыдущего издания, осуществляется с учетом новейших достижений советского щедриноведения. Собрание является наиболее полным из всех существующих и включает в себя все известные в настоящее время произведения писателя, как законченные, так и незавершенные.В двенадцатый том настоящего издания входят художественные произведения 1874–1880 гг., публиковавшиеся в «Отечественных записках»: «В среде умеренности и аккуратности», «Культурные люди», рассказы а очерки из «Сборника».
В Тринадцатом томе Собрания сочинений Ф. М. Достоевского печатается «Дневник писателя» за 1876 год.http://ruslit.traumlibrary.net.
В девятнадцатый том собрания сочинений вошла первая часть «Жизни Клима Самгина», написанная М. Горьким в 1925–1926 годах. После первой публикации эта часть произведения, как и другие части, автором не редактировалась.http://ruslit.traumlibrary.net.