Чужие - [20]

Бишоп бесшумно переходил от одного десантника к другому, помогая массировать непослушные после длительного сна мускулы и предлагая специальную жидкость, восстанавливающую мышечную активность. Пока что он напоминал скорее слугу, чем офицера космического флота. Он казался старше любого из десантников, а особенно Гормана. Когда Бишоп проходил мимо Рипли, ей в глаза бросилась татуировка на запястье его левой руки – алфавитно-цифровой код. Рипли вздрогнула, но промолчала.

– Эй! – крикнул рядовой Фрост кому-то, скрытому от взгляда Рипли. – Это ты взял мое полотенце?

Фрост был не старше Хадсона, но гораздо красивее. Во всяком случае так он сам утверждал, если находил слушателя, которому не жалко было тратить время на его болтовню. Когда дело доходило до хвастовства, силы этих двух молодых десантников были примерно равны, хотя Хадсон больше полагался на силу собственного голоса, а Фрост подыскивал наиболее убедительные, по его мнению, слова.

Проснувшийся одним из первых Спанкмейер продолжал жаловаться:

– Не знаю, как вам, а мне бы еще немного отдохнуть. Разве можно посылать нас отсюда прямо в пекло? Это нечестно. Нет, ребята, нам просто необходимо еще побыть на корабле.

– Ты три недели отдыхал, – негромко проворчал Хикс. – Хочешь всю жизнь бить баклуши?

– Я имею в виду настоящий отдых. Хочу дышать свободно, а не валяться замороженным трупом. Три недели в холодильнике – это не отдых.

– Правда, командир, как насчет отпуска? – поинтересовалась Дитрих.

– Вы же знаете, не я решаю такие вопросы, – ответил Эйпон и тут же повысил голос, заглушая ленивую перебранку: – Ладно, хватит попусту молоть языками. Первый сбор через пятнадцать минут. К тому времени все должны выглядеть по-человечески, и большинству из вас придется хотя бы прикинуться людьми. Кончайте валять дурака.

Одежду, которая была на десантниках во время гиперсна, они побросали в инсинератор. Проще ее сжечь, а на обратный путь выдать каждому по новому комплекту, чем пытаться отстирать шорты и майки, которые не снимали несколько недель. Мощная струя воды смывала пот и грязь, приятно успокаивала. Сквозь облака пара Васкес, Хадсон и Ферро смотрели, как вытирается Рипли. Ополаскивая волосы, Васкес поинтересовалась:

– А это что еще за новобранец?

– Говорят, она здесь что-то вроде консультанта. Я о ней почти ничего не знаю, – ответила малышка Ферро, вытирая мускулистый и плоский, как стальная плита, живот, и с нарочитой значительностью добавила: – Однажды она видела чужого. По крайней мере так говорят.

– О-о-о! – Хадсон состроил рожу. – Я поражен.

Из раздевалки на них прикрикнул Эйпон. Он уже растирал полотенцем плечи и спину. Эйпон был не менее сухощав и мускулист, чем те из десантников, которые родились на двадцать лет позже его.

– Поторапливайтесь, поторапливайтесь. Вы, лентяи, всю воду израсходуете и регенерационная установка перегреется, пока вы помоетесь. Вперед, время вышло. Успеете испачкаться быстрее, чем отмыться от старой грязи.

В столовой все разделились на две группы. Так получилось само собой, не пришлось никому шептать на ухо или класть возле столовых приборов карточки с именами. Эйпон и его отряд заняли большой стол, а Рипли, Горман, Берк и Бишоп – стол поменьше. В ожидании, когда корабельный автоповар приготовит яичницу с эрзац-беконом, тосты и жаркое, приправы и витаминные добавки, каждый потягивал свой любимый напиток.

Десантников можно было различать по одежде. Здесь не существовало двух совершенно одинаковых форменных костюмов. Причиной тому были совсем не специальные знаки отличия, а личные вкусы и пристрастия. «Сулако» – не казарма, а Ахеронт – не плац для парадов и торжественных маршей. Изредка Эйпон выговаривал кому-нибудь за особенно противоречащую уставу деталь одежды, вроде того случая, когда Кроу явился в бронежилете со сделанным по компьютерному трафарету портретом своей последний подружки на спине. Но большей частью сержант позволял десантникам украшать свою форму так, как им нравилось.

– Эй, командир, – не унимался Хадсон, – так что мы будем здесь делать?

– Действительно, – оторвался от чашки с чаем Фрост. – А то я получил приказ собраться за пять минут и даже не успел попрощаться с Мирной.

– С Мирной? – Рядовой Вержбовски поднял кустистые брови. – Мне казалось, что у тебя была Лейна?

Напрягая память, Фрост на секунду заколебался.

– Нет, с Лейной мы расстались месяца три назад. Или шесть.

– Это спасательная экспедиция, – объяснил Эйпон и, глотнув кофе, добавил: – Нам поручили спасти несколько хорошеньких дочек колонистов.

– Черт, значит, мне здесь делать нечего, – с деланным разочарованием протянула Ферро.

– Кто это сказал? – покосился на нее Хадсон.

В ответ Ферро запустила в него кусочком сахара.

Эйпон только слушал и смотрел. Он мог прикрикнуть на своих ребят, мог заставить их вести себя так, как предписывалось уставом, но он позволял им делать все, потому что знал: нет солдат лучше и надежнее, чем в его отряде. Если любой из них будет его прикрывать, Эйпон пойдет в бой, не оглядываясь и ни на секунду не задумываясь о том, что творится у него за спиной, будучи уверен, что, попытайся кто-то напасть на него сзади, он получит такой же отпор, как если бы у самого Эйпона были глаза на затылке. Пока же пусть развлекаются, пусть проклинают колониальную администрацию, десантные войска, Компанию, да и своего сержанта тоже. Наступит время, игра прекратится, и каждый будет занят только своим делом.